– Никакая она не невеста! – гневно блеснули глаза Засурского, – она была просто шлюхой, с которой порой спят ради удовлетворения грубых инстинктов.
– Не очень-то любезно так говорить об умершей, – Яна сделала брезгливую гримасу, – хотя… За той нарочитостью, с которой вы открещиваетесь от Жени и принижаете ее, как мне кажется, скрывается ваше былая зависимость от нее. Это была страсть? Извините за нескромный вопрос.
– Нет, – раздраженно прохрипел Засурский, – это было то, что я сказал!
– Удовлетворение похоти? – уточнила Яна.
– Вот именно, – на бритвенно-узких губах Засурского пояилась мефистофельская усмешка, – не более того.
– Что Женя взяла у вас, Яков Григорьевич? – Яна вперила в дрожащее от негодования лицо Засурского острый взгляд. – Ведь за это ее и убили.
– Понятия не имею, о чем вы говорите, – угрюмо сдвинул брови Засурский.
– Вам не знакома белая «стодесятка» номер… – Яна по памяти назвала номер автомобиля, из которого следили за Галкиной.
Засурский картинно приподнял брови, выказывая изумление.
– Что это?
– Так вам знакома эта машина?
– Нет, – Засурский сделал резкое движение, дернув за узел галстука, словно тот жал ему.
– Хорошо, – вздохнула Яна. – И вы никогда не видели ее у казино?
– Нет, – сердито повторил Яков Григорьевич.
– О! – услышала Яна за спиной голос Ваксмахера. – Я тебя везде ищу!
Он обращался к Засурскому.
– Да-да, – заторопился последний. – Ты знаком с частным детективом?
Тут впервые, кажется, Засурский почувствовал что-то кроме тревоги и раздражения. Его лицо озарила насмешливо ироничная ухмылка сознающего свое могущество человека. «Может, он всегда так преображается в присутствии подчиненных?» – мелькнуло у Яны в голове. Она тонко улыбнулась. Мужчины приняли эту улыбку за ответ.
– Я вас оставляю, – церемонным тоном произнес Засурский, – у меня дела.
– Не смею задерживать, – кивнула Яна.
От нее не укрылся полный недоумения взор Ваксмахера – он, как и Засурский, не ожидал встретить здесь Яну. Оставшись одна, она продолжила наблюдение за игровым столом. Мужчина с короткими серыми волосами куда-то исчез, теперь с фортуной мерились силами два широкоплечих молодца в фирменных трикотажных майках и еще несколько человек, среди которых выделялась наружностью пышнотелая блондинка лет тридцати, одетая в сливовое платье с блестками, которое явно скрипело на ее мощных телесах, но которым та безумно гордилась, хотя и без конца одергивала его. Яна взяла фужер и стала прохаживаться по залам. Она лениво обозревала кадки с пальмами, старинное оружие, развешанное на стенах, живописные сундуки, выполнявшие роль столиков, на которых вперемешку стояли стаканы и рюмки разных форм с жидкостью разных цветов, картины со сценами из вольной жизни русского дворянства. В калейдоскопе бликов мелькали потные лица игроков и наблюдателей.