Любить птичку-ткачика (Демидова) - страница 3

Мила с недоумением повертела конверт в руках. Ее взгляд упал на фамилию получателя. Кому… Романцу Олегу Станиславовичу… Романцу? А адрес? Олег ведь здесь не прописан… Правильно… На конверте и написан адрес Олега – Малый проспект Васильевского острова. То есть это он, Романец Олег Станиславович, принес сюда конверт… Зачем? Видимо, очень торопился выйти из дома, сунул письмо в карман, а прочитать смог только здесь, у нее.

Интересно, что же это за Сельвинская Д. А.? Д… Дарья? Дина? Диана? А может быть, сама Дульсинея… Санкт-Петербургская? Мила почувствовала, что опять наливается мучительно горячей ревностью. Что же это получается? Получается, что Олег переписывается с какой-то Дульсинеей втайне от нее, Милы? Конечно, втайне! Иначе в конверте находился бы и листок, само письмо! А раз его нет, значит, в нем было что-то компрометирующее Романца! Но в таком случае он должен был бы уничтожить и конверт… А он… он… А он так взволновался, прочитав письмо, что про конверт забыл! Ну ничего… Завтра же она спросит его, что это еще за Дульсинея? Или, может быть, не стоит тянуть до завтра? В конце концов, можно прервать его младенческий сон и сейчас же спросить: кто эта женщина и почему конверты от ее писем валяются у Милы в кухне. Нет… Это как-то не того… нехорошо… Лучше завтра… Да, но как заснуть сегодня?

Мила покопалась в аптечке, обнаружила тубус снотворного средства, в котором осталось две таблетки. Она вытряхнула их на ладонь, потом сразу обе сунула в рот, запила их ананасовым соком и пошла спать.

* * *

– Я вчера… случайно нашла письмо… – самым безразличным голосом сказала Мила, подавая Олегу на завтрак вместе с горячими бутербродами, которые он обожал, конверт от письма Дульсинеи. – Тут… на кухне… завалялось… Оно тебе нужно? А то, по-моему, пора выбросить всю эту кучу… – И она кивнула на яркую стопку журналов, газет и рекламных листовок.

Олег, быстро оглядев конверт, порвал его на четыре части, кинул обрывки на диванчик.

– Выбрасывай, – сказал и с аппетитом вонзил зубы в румяный хлеб.

Миле показалось, что безразличие к конверту и отменный аппетит были показушно наигранными.

– А кто эта… Сельвинская? – не выдержала Мила. – Я ее знаю?

– Вряд ли… – невнятно проговорил Олег, продолжая жевать. – Это всего лишь заказчица.

– Ты состоишь в переписке с заказчицами?

– Не состою, – буркнул Олег и налил себе еще кофе.

Мила понимала, что еще один вопрос на тему, которую он явно не желал обсуждать, будет ему неприятен, но остановиться не могла.

– Ага, значит, это заказчицы пишут тебе безответные письма, – с сарказмом заметила она и откусила кусок бутерброда с сыром, который, растаяв внутри румяных хлебных кусочков, теперь тянулся длинными вязкими нитями, не желающими обрываться.