– В чем?
– Ну… в том, что ты слишком стараешься… А надо просто жить… любить… Хотя я знаю, что полюбить ее трудно…
– Мне не трудно… Я люблю вас обоих, но Наташе мало моей любви. Она хочет от меня невозможного.
Алексей крепко прижал Оксану к себе и шепнул в ухо:
– Ну что она может особенного хотеть? Ей всего пять лет. Ребенок совсем.
– Этот ребенок чует, когда ты меня обнимаешь, и… вот увидишь, она наверняка уже вылезла из постели…
Алексей усмехнулся и автоматически посмотрел на дверь кухни. В ее проеме действительно стояла Наташенька, босая, в длинной фланелевой рубашке в красных и желтых цветочках.
– Почему не спишь? – из-за плеча Оксаны спросил дочь Алексей.
– Она ненастоящая мама, – басовито произнесла Наташенька.
Обессиленная Оксана оторвалась от Алексея и рухнула на кухонный диванчик, а он присел возле дочери на корточки и спросил:
– С чего ты взяла?
– Мне Павлик Новиков сказал.
– А Павлик откуда знает?
– Знает. Он сказал, что у таких обезьян, как я, не бывает красивых мам.
– Этот Павлик тебе просто завидует, – попытался улыбнуться Алексей.
Наташенька в ответ не только не улыбнулась, а еще сильнее насупилась.
– У Павликиной мамы такие же коричневые волосы, как у него, а у нее… – Она выбросила в сторону Оксаны тоненькую ручку с указующим, не менее тоненьким перстом, – черные. Где у нее веснушки? Где?
– Ну… не у всех же людей есть веснушки! Вот у Павлика же, например, их нет!
– Павлик чужой, – справедливо заметила Наташенька.
– Знаешь что, давай-ка спать, – предложил ей Алексей. – Ты же из сказок знаешь, что утро вечера мудренее. Может быть, завтра ты и сама посмеешься над тем, что сказал тебе этот глупый Павлик.
– Павлик не из сказки, – опять произнесла вполне дельную вещь Наташенька.
– Тем более! – Алексей взял дочь на руки и понес в постель. Уложив ее и подоткнув со всех сторон одеяло, он сказал: – А завтра мы поедем к бабушке на день рождения.
– С ней? – сурово спросила дочь.
– Нет… – покачал головой Алексей. – Вдвоем.
– А она?!
– А у… мамы свои дела. А вечером она будет ждать нас с ужином…
– Она не мама! – крикнула девочка и горько расплакалась.
– Зачем ты ее обижаешь, Наташа? Ну что она сделала тебе плохого?
– Все плохое! Она даже не купила мне мороженого, когда я просила!
– Вот что, милая моя, эту историю про мороженое я слышал уже сто раз! – рассердился Алексей. – Раз не купила, значит, так было надо! И хватит вспоминать про мороженое, а то вообще никогда в жизни его больше не получишь!
– Ты тоже меня больше не любишь, да, папа… – прошептала Наташенька, и Алексею стало стыдно и за свою излишнюю горячность, и за то, что он никак не мог обеспечить своей дочери счастливое безоблачное детство, которое было у него самого, несмотря на такую же рыжесть и веснушчатость.