Но, может быть, под мостом он подразумевал что-то иное? Например, мостки у пруда, что проходит по границе поселка.
Возле этого пруда, в самом деле, протекает… Как бы помягче сказать – ну типа ручеек. Так вот в одном, максимально глубоком месте – это значит метр с кепкой – заботливыми жильцами, действительно, был перекинут узкий, дощатый мостик.
Мостик, правда, огорожен перилами. Чтобы упасть с него, нужно здорово постараться. Еще труднее принять его за полноценный мост, откуда сбросили тебя, точно спеленатую мумию.
Именно этот злополучный ручей и сыскал поутру будущий генерал Коржаков, когда выехал на место преступления .
«Следов борьбы не обнаружил. Поразило другое: глубина реки в этом месте – не более метра… а шеф рассказывал, что воды было с головой и он, пока развязывал мешок, прыжками добирался до берега, выныривая, чтобы вздохнуть…»
Интересная деталь: этот самый ельцинский пруд находится в трех минутах ходьбы от дачи № 38, куда направлялся он якобы в гости.
Жил на ней бывший председатель Госстроя СССР Сергей Башилов, под началом которого Ельцин работал еще в Свердловске.
Только вот незадача: в тот день и сам Башилов, и его супруга вот уже как несколько дней лежали в больнице на диспансеризации.
К кому же тогда, спрашивается, шел Борис Николаевич?
МЕДИЦИНСКИЙ ДИАГНОЗ
Бред – это совокупность идей и представлений, не соответствующих действительности, искажающих ее и не поддающихся логическому объяснению. Это абсолютно ложные суждения, возникающие без адекватных внешних поводов.
Никто из участников той злополучной трагикомедии по сей день не решается назвать вещи своими именами. Хотя кое-какие откровения у них невольно и прорываются.
«Шеф уехал со встречи в Раменках, слегка возбужденный», – пишет, допустим, Коржаков.[11]
Слегка – это сколько? Двести граммов? Или все четыреста?
«Шеф попросил его остановиться, чтобы последние 300 метров до ворот дойти пешком. Борис Николаевич взял цветы и пошел по дороге вверх… Когда я подъехал днем к Успенскому, то действительно обнаружил недалеко от ворот брошенные, увядшие цветы…»
Какой галантный воспитанный визитер! Едет к старому другу с женой, но обязательно берет с собой букет. Каковой, правда, остается лежать у ворот.
Знал ли Ельцин, что Башиловы лежат в больнице? Вернее, не так: мог ли он это знать? Конечно, мог. Все дачи были оборудованы в Успенском городскими телефонами: поселок-то правительственный.
Но он почему-то, наобум Лазаря, на ночь глядя, едет из Москвы за город, отпускает (!) машину.
Зачем? А если он никого не застанет? На дворе четверг, и вероятность эта – весьма велика. Как же добираться обратно?