Как водится, слухи об успенском падении Ельцина разлетелись по стране в считанные дни. В очередях, на кухнях, в курилках и банях люди обсуждали новые козни Кремля и Лубянки.
Резонанс достиг такого размаха, что вопрос вынесли даже на Политбюро. Спикер российского парламента Виталий Воротников записал в своем дневнике, что 16 октября у Горбачева до членов Политбюро довели обстоятельства «мокрого» дела.
Сам Борис Николаевич шумной огласке был поначалу не рад. На другой же день после случившегося он позвонил министру внутренних дел Бакатину и попросил расследования не проводить. Мол, ничего страшного не произошло; незачем поднимать сыр-бор.
Однако МВД не вняло его мольбам. Формально у Бакатина имелись на то все основания. В соответствии с УПК, для того, чтобы начинать расследование, вполне достаточно и устного заявления о преступлении.
Заявление такое было. Первым ведь полудетективную историю похищения Ельцин поведал сотрудникам отделения по охране спецдач Одинцовского УВД. Те и соответствующие рапорты написали.
И вот, на сессии Верховного Совета СССР – ясно не без ведома Горбачева – полицейский министр Бакатин делает сенсационное заявление. Когда его спрашивают о таинственном покушении, министр охотно пускается в откровения. Сначала он воспроизводит рассказ самого Ельцина. Затем уточняет:
«Что касается версии Ельцина, то никто – ни его водитель, ни пост ГАИ, мимо которого якобы шел Борис Николаевич, ни фактическая обстановка (высота моста около 15 метров), ни время происшествия ее не подтверждают».
Это выступление дорого потом обойдется Бакатину: в 1991 году, когда тот станет последним председателем КГБ, именно Ельцин добьется его отставки.
Он, правда, пригласит напоследок Бакатина к себе, радушно предложит на выбор любой министерский портфель или верительную грамоту посла, но…
«Он знал, что я откажусь, – усмехается Бакатин. – Я отказался… Однако позже три моих попытки вернуться на государственную службу в исполнительные структуры Ельциным демонстративно игнорировались, как бы не замечались. “Бакатин?.. А кто это такой?..” – соизволил он как-то пошутить перед журналистами.
Бывший министр внутренних дел Латвии Бруно Штейнбрик рассказал мне, что слышал, как Ельцин в пьяной компании пообещал меня “по стеклу размазать”».
Между тем, как бы Ельцин к нему ни относился, но в той мокрой ситуации Бакатин повел себя достаточно щепетильно. О симпатичной домоправительнице он не обмолвился и словом, хотя к тому моменту Степанова была уже установлена и допрошена. А в секретном докладе, отправленном Горбачеву, министр внутренних дел настаивал даже на прекращении дела.