«У него тоже свои инструкции, – подумала она. – Ксантия давала их не для того, чтобы они нарушались».
Конюшенный двор был выложен булыжником и окружен старинной постройки зданиями с каменными стенами. Две кошки блаженно грелись на солнце на краю серой, крытой шифером крыши. Своими желтыми полузакрытыми глазами они следили за парой голубей, которые чистили перышки на крыше загона. Кошки притворялись спящими. От лежавшего грудами по углам навоза исходил сильный запах. Из одного из стойл конюх выводил жеребца. В это время во двор вбежала Хизер.
– Хотите прокатиться, леди? – спросил простоватый юнец со светлыми взъерошенными волосами, который нахально улыбался, глядя на нее. Лошадь слегка волновалась и копытами выбивала по булыжнику звонкую дробь.
– Хочу! – выпалила она, оглядывая парня с головы до ног.
Он был не вполне в ее стиле, слишком долговязый, но в разрезе рубахи с открытым воротом виднелась загорелая грудь, а на его вельветовых штанах оттопыривался многообещающий бугор. На подошвы его подкованных сапог налип навоз.
– Но если вы позволите, миледи, вы не так для этого одеты, – заметил он.
В нем был определенный деревенский шарм, чувствовалась чувственность невинности, самонадеянность, которая больше говорила о недостатке опыта вкупе с интересом к противоположному полу. Был ли он девственником? Кончал ли он когда-нибудь, кроме как при онанизме? Она представила его лежащим с расстегнутыми штанами на сеновале конюшни и мастурбирующим свой молодой крепкий член, и желание шевельнулось в Хизер. Может быть забавным поучить его. Ее клитор проснулся, половые губы стали наливаться, железы внутри вагины – выделять прозрачную скользкую жидкость.
– Держи свое мнение при себе, Томас! – холодно сказала она. – Помоги мне влезть.
Он сложил руки вместе, и Хизер, постав в них ногу в ботинке, без видимых усилий поднялась и скромно села в дамское седло. Она почувствовала, как половые губы коснулись нижних юбок, образовывавших трехслойный барьер между ее гениталиями и теплой кожей седла. Она привыкла ездить верхом и была опытной наездницей. До настоящего времени она не понимала, отчего появлялись неприятные боли в пояснице, когда ее тело натирали тесные жокейские штаны, а подрыгивающие движения лошади раздражали клитор. Она улыбнулась, подумав: а не в этом ли крылась причина популярности верховой езды среди молодых женщин? Да и не очень молодых. Не этим ли объяснялись порозовевшие щеки и горящие глаза ее подруг, когда они возвращались после прогулки галопом? Они таким образом доводили себя до оргазма? Это было весьма интересное предположение, и Хизер не терпелось проверить, возможно ли это.