– Но кто заставит поверить, что этот поток увлечет человека? Что ваша мораль победит прежнюю, за которой обычай и вера? Может быть, произойдет обратное?
– Нет, я не могу поверить, что человек, пройдя такую дорогу, вдруг остановится. Он пойдет дальше! Сначала ощупью, дрожа от страха, но не поворачивая обратно, все более отдаляясь от других тварей.
Голос Квентина заставил Эммануэль вздрогнуть. Она совсем забыла о третьем собеседнике.
Квентин принялся что-то с жаром рассказывать Марио. Тот слушал его внимательно, лишь изредка прерывая одобрительными возгласами. В конце концов он перевел для Эммануэль рассказ Квентина, и она поняла, что англичанин кое-что уловил из их дискуссии.
– То, что рассказал мне Квентин, еще более укрепляет меня в моих надеждах. Оказывается, мутирующая ветвь или, по крайней мере, мутирующая почка уже существует и, что самое главное, существует тысячелетия. Наш друг вместе с известным социологом Верьером Эльвином несколько месяцев был гостем одного племени в Индии. Так называемые «цивилизованные» индусы называют это племя первобытным, но на самом деле оно, по-моему, авангард человеческой расы. Эти люди называются мурья. Их общество построено на основах сексуальной морали, прямо противоположной нашей. Их мораль не запрещающая, а побудительная. Главное в их системе воспитания – общие спальни, в которых дети обоих полов с самого нежного возраста обучаются искусству любви. Этот институт называется…
– Готхул.
– Да, Готхул. Так вот, там задолго до полного созревания, девочки посвящаются во все таинства плотской любви старшими юношами, а маленьких мальчиков обучают этому девушки. И ничего грубого, животного. Практика любви в результате многовекового опыта доведена до высочайшего уровня изысканности. Так что эта стажировка, а она длится несколько лет, служит одновременно и для формирования артистического вкуса. В промежутках между объятиями пансионеры Готхула проводят свой досуг, украшая стены дортуаров. Их рисунки, картины, скульптуры полны самого разнообразного эротического вдохновения. Квентин рассказал мне, что они так преуспели в своем искусстве, что спокойно пройти по этой галерее невозможно. И видя, одиннадцатилетних девочек, имитирующих самые смелые изображения этого музея любви, показывающих без всякого стеснения, без стыда, при широко распахнутых дверях, под горделивыми взглядами своих родителей такие живые картины, какие в Европе можно видеть только в исправительных домах или на страницах особого рода книжек, понимаешь, что эти мурья не отстали от человечества на тысячу лет, но на многие века обогнали его.