Снова на другом конце провода трубку положили раньше, чем Верити опустила трубку у себя.
«Барт, – подумала она, – не терял даром времени». Все складывалось хорошо для Робина – а это сейчас главное. Верити была благодарна Барту. Однако предстоящее замужество пугало ее. Но назад дороги не было. Возможно, она могла бы обмануть Барта теперь, когда Адель получила деньги, но ей нужно будет еще и еще.
Верити чувствовала себя в ловушке. Барт сказал, что платье голубого цвета не подойдет. Но какой же цвет ей подойдет? Вероятно, только черный…
Платье было золотистым. Не теплого солнечного оттенка, а золотисто-зеленого оттенка молодого желудя. Из отдела платьев они пошли в ювелирный за кольцами. И бусами из янтаря, чтобы оживить платье.
– Теперь ты будешь похожа на желудь, – улыбнулся Барт.
– Обычно меня называют цветком, – сказала Верити, чтобы что-то сказать.
– Цветы увядают, а желудь можно хранить в кармане годами.
– Пожалуй, – кивнула она, все еще прячась за словами. Барт только пожал плечами.
– Если я оставлю тебя сейчас, обещаешь, что не исчезнешь до двух часов? – спросил он.
– Это… Тогда?.. – Верити стояла рядом с Бартом, но едва расслышала его слова.
– Приблизительно, – сказал он. – Так ты обещаешь?
– Но я не могу не обещать, не так ли? Слишком поздно. Понимаешь, Адель позвонила и… – Верити замолчала, посмотрев в лицо Барту.
Этот взгляд был так краток, но ей показалось, что в его глазах промелькнула боль, и тут же взгляд снова стал безразличным, ничего не выражающим.
– Да, немного поздно, – холодно согласился он. – И все же в два?
– В два. – Верити пошла в парикмахерскую и сделала все необходимое. Впоследствии Адель говорила ей, что она звонила и звонила… звонила в магазин… звонила домой. Звонила, чтобы сказать ей…
В два часа Барт заехал за Верити и привез ее в маленький отель, где все уже было приготовлено – платье, туфли, все, что могло ей потребоваться для венчания.
Верити оделась, спустилась вниз, они поехали в церковь, где Барт договорился, и через час были уже женаты.
Через час после того, как умер Робин.
На церемонии присутствовал лишь свидетель, найденный священником, а за ужином в том же самом маленьком отеле, в котором Верити переодевалась, они остались вдвоем.
Они сидели за столиком со свечами друг против друга, и Барт, подняв бокал с вином, сказал:
– А все прошло не так уж плохо, не правда ли?
– Да, – машинально ответила Верити, все еще не оправившаяся от шока.
Голова ее была полна противоречивых мыслей. Она не понимала, что с ней происходит. Начиная с того самого момента, когда она стояла рядом с Бартом у алтаря и давала супружеские обеты, в ней что-то изменилось. Все было настолько неожиданно, что Верити до сих пор не могла поверить в это, но все же это было так – она чувствовала странное умиротворение, которого никогда не испытывала раньше. И счастье. Счастье?