Кейн удивленно поднял одну бровь. Еще ни разу он не видел ирландца в таком плохом настроении.
— Патрик, так что же беспокоит вас на самом деле? — спросил он.
Этот простой вопрос, казалось, лишил бизнесмена остатков самообладания. Он вскочил с кресла и начал метаться по кабинету с грациозностью раненого слона.
— Это моя дочь! — выпалил он, запуская обе пятерни в свои огненно-рыжие волосы. — Я совершил величайшую ошибку, когда разрешил Дарси участвовать в моих делах после смерти жены. Мне казалось, что дело отвлечет ее от переживаний. Должен признаться, я баловал ее сверх всякой меры. Я послал ее в лучшую школу в Филадельфии, а потом по ее требованию дал ей чисто мужскую должность в своей фирме. Но два года назад она вдруг начала проявлять невиданную активность. Бог свидетель, эта девчонка работает больше чем я сам!
Немного успокоившись и выпустив пар, Патрик плюхнулся обратно в кресло и продолжил:
— Моя контора в Денвере приносила меньше дохода; чем любая другая, и тогда Дарси, чтобы доказать всем, что разбирается в бизнесе не хуже любого мужчины, попросила отправить ее туда. Она хотела сама наладить дала. Когда я отказал, она без спросу собрата вещи и уехала в Денвер. Беда даже не в том, что она взвалила на себя непосильную задачу. Это город, в котором полно разбойников и убийц всех мастей. Вот почему я хочу, чтобы вы вернули ее домой. — Его последние слова прозвучали как стоя.
Итак, Патрик О'Рурк, преуспевающий бизнесмен, умеющий с честью выходить из самых затруднительных ситуаций, выбит из седла женщиной. Разве не прав он, утверждая, что эти бестии являются корнем всех зол? «Нет, — подумал Кейн с горькой усмешкой, — они не корень, а многочисленные ветви на дерене зла».
— Значит, вы предлагаете мне семь тысяч долларов за то, чтобы я разобрался с грабителями и уговорил вашу дочь вернуться домой, — подытожил Кейн.
— Уговорил? — почти удивленно фыркнул Патрик. — Дарси невозможно уговорить. Моя дочь упряма как ослица, скажу я вам, хотя признаваться в этом мне довольно неприятно. Чтобы вернуть ее к родному очагу, понадобится нечто большее, чем просто уговоры.
Было нетрудно догадаться, от кого юная Дарси унаследовала такой упрямым характер. Кейн смотрел на отца и живо представляя себе дочь. От этого образа у него пробежал мороз по коже. «Ну и уродина, — подумал он, — ведь Патрика нельзя назвать даже симпатичным». Он казался слишком толстым, черты его лица — грубыми и неправильными. Но Патрик О'Рурк обладал способностью отстаивать свои идеи хоть перед Богом, хоть перед чертом.