Затем Кейн достал нож, который висел у него на поясе, чтобы перерезать веревку, связывавшую ее ноги. Он заметил, что ее глаза расширились от ужаса, когда она увидела длинное лезвие, сверкнувшее в свете луны.
— Черт бы побрал Патрика, — пробормотал Кейн себе под нос, зажигая лампу, которую заранее привез в хижину. — Если бы он лучше воспитывал свою дочь, мне не пришлось бы проделывать все это.
Дарси пыталась разобрать неясное бормотание похитителя, но не смогла. От этого ей стало еще страшнее.
— Если в тебе есть хоть капля человеческого и мужского достоинства, ты не станешь привязывать женщину, чтобы обесчестить се, — громко объявила она, пересиливая свой страх.
Кейн обернулся и в изумлении уставился на нее. Совершенно очевидно, что Дарси всеми силами старается приблизить собственную смерть, предпочитая ее перспективе быть изнасилованной. Что ж, пусть лежит там и изводит себя своими страхами, она это заслужила, подумал он.
Хорошо, что она не знает, какие муки испытал сам Кейн, устраивая это похищение. Необходимость проявлять жестокость просто убивала его, тем более что ему пришлось делать это в отношении женщины, которая была ему небезразлична.
В течение нескольких последних дней Кейн понял, что предательство Мелани Брукс не разбило его сердце, а лишь ранило гордость и самолюбие. И вот, встретив наконец женщину, которую он мог полюбить по-настоящему, он вынужден вести себя по отношению к ней как последний негодяй.
Его размышления прервал громкий вопль отчаяния, который Дарси решила использовать как последний шанс обрести свободу. Кейну показалось, что от ее крика стены ветхой хижины начали дрожать.
— Замолчи, женщина, — сказал он, воспользовавшись моментом, когда Дарси в очередной раз набирала полную грудь воздуха. — Тебя никто не услышит.
— Не замолчу… а-а… ни за что, — снова вдох. — Сначала… а-а… тебе придется убить меня!
После этих слов она закашлялась. Кейн дал ей отдышаться и сказал:
— О нет, дорогуша, сразу я тебя убивать не собираюсь.
Он знал, как может заставить ее замолчать, и подумал, что для этого настал самый подходящий момент. Кейн снял шляпу и не глядя бросил ее на стоявший посреди хижины стол. После этого он медленно стащил с лица черную шелковую маску.
В какой-то момент ему показалось, что Дарси потеряет сознание. Кровь отхлынула от ее лица, нижняя челюсть отвисла, но она не издала ни звука. В этот краткий миг Кейн испытал чувство настоящего торжества. Ему удалось сделать то, что не по силам ни одному мужчине, — он заставил женщину потерять дар речи.