– Ваш старший брат не умел плавать?
– Умел, но море было слишком бурным. Его отбросило на рифы, и он разбился. А мама… – Голос Джесси задрожал. – Сесил считался ее любимцем. В тот день она вышла на берег, чтобы посмотреть, как он будет править лодкой. И несчастье произошло у нее на глазах.
– Поэтому теперь она не хочет выходить на берег моря? Она винит себя в смерти сына?
Джесси внимательно взглянула на своего спутника. Ветер надувал его рубашку из грубого полотна. Солнце на минуту выглянуло сквозь разрывы в облаках и озарило округу.
– Наша мать не умеет винить себя, – сухо констатировала Джесси.
– Значит, вы вините ее во всем случившемся.
– Но не в гибели Сесила.
– Тогда в чем же конкретно?
Над ними пролетел орел. Его тень промелькнула на песке. Подняв голову, Джесси следила за его полетом.
– Из-за нее Уоррик все годы мучается от чувства тяжкой вины, – наконец вздохнула она.
– Но он ни в чем не виновен.
Джесси пожала плечами:
– Уоррик убежден в обратном. Он ведь знал, что Сесил не умеет обращаться со шлюпом, но не остановил его.
Она печально улыбнулась.
Они добрались до широкого устья реки, впадавшей в море на краю бухты.
– Зачем же вы приезжаете сюда, на место трагедии? Ведь ваши визиты бередят душевные раны.
– Я приезжаю сюда, чтобы повидаться с Женевьевой.
Джесси бросила взгляд туда, где стоял остов старой усадьбы Граймзов. Тот факт, что она дружила с такой женщиной, как Женевьева, смущал ее, однако Джесси всегда старалась подавить свою натуру в угоду матери, требовавшей, чтобы дочь вела себя как истинная леди. Тайные посещения Женевьевы стали для нее своего рода протестом против навязываемых условностей. Джесси с наслаждением набрала полные легкие свежего, пахнувшего солью воздуха.
– Честно говоря, я сама не знаю, почему езжу сюда, – наконец призналась она. – Но я чувствую, что мне необходимы такие поездки.
Лукас внезапно коснулся ее щеки загрубевшими пальцами.
– Я никому не скажу о том, что мы приезжали к вашей подруге, – пообещал он.
Жест Лукаса, естественный и дружеский, не вызвал у Джесси негодования, хотя должен бы.
Посмотрев в загорелое лицо Лукаса с широкими скулами и глубоко посаженными глазами, Джесси почувствовала, как в ее душе что-то шевельнулось. Она считала его грубым и опасным человеком, мятежником, бросившим вызов властям и покушавшимся на все, что дорого ее сердцу. И он действительно оставался таким. И все же…
– Почему вы решили хранить мою тайну? – дрогнувшим голосом спросила Джесси.
На губах Лукаса заиграла озорная улыбка, а в глубине зеленых глаз зажегся лукавый огонек.