Лукас скрестил руки на груди. Он все так же стоял на высоком валуне вполоборота к Джесси, разглядывая противоположный берег ручья. Его лицо сохраняло непроницаемость.
– Ничуть. Я ведь уже освободил ее от всех клятв и обещаний. Я, по существу, умер для нее. Мне не хотелось, чтобы она испортила свою жизнь из-за меня.
Лукас перебрался на валун, где сидела Джесси, и присел рядом, прислонившись спиной к высокому камню. Теперь он находился так близко, что она могла бы дотронуться до него, если бы протянула руку. Джесси очень хотелось прикоснуться к Лукасу, погладить его по плечу, утешить, успокоить.
– Каролина сказала, что все еще любит меня, – грустно улыбнулся Лукас. – И что всегда будет любить. А потом добавила, что я, по ее мнению, никогда по-настоящему не любил ее, потому что если бы действительно любил – любил больше чести, больше жизни, – то не преступил бы закон и не обрек бы себя на лишения.
– Она несправедливо поступила с вами.
– Вы так считаете? – Лукас внимательно взглянул на Джесси. – А мне кажется, она говорила правду. Я любил ее, конечно, но любил недостаточно для того, чтобы отказаться от своих намерений и не делать того, что я сделал.
Джесси поняла, что совершенное Лукасом преступление слишком серьезно и брату не удастся добиться помилования. На совести Лукаса что-то пострашнее участия в деятельности нелегального общества или покушения на убийство надсмотрщика. Однако Джесси страшилась услышать рассказ о его главном преступлении.
– Человек, за которого Каролина вышла замуж, имел исполинский рост. И зачатый им ребенок вышел очень крупным. Сама же Каролина была изящной женщиной. Она чем-то походила на вас, вот только цвет волос у нее другой, каштановый, а не золотистый.
Лукас не отрывал взгляда от локонов Джесси, и на мгновение ей показалось, что он сейчас дотронется до них. Одна из прядей выбилась у нее из прически и щекотала шею. Но Лукас, конечно же, никогда бы не осмелился прикоснуться к ее волосам, как бы ей самой того ни хотелось.
– Вы ни в чем не виноваты, – мягко произнесла она, видя, что он терзается угрызениями совести.
Лукас закрыл глаза и судорожно вздохнул.
– Вы так думаете? Если бы я не совершил преступление и не попал на каторгу, ребенок мог быть моим и Каролина не умерла бы.
– Человек не может предугадать будущее.
Он посмотрел на нее с такой болью, что у Джесси сжалось сердце.
– Вы действительно считаете, что я не виноват в смерти Каролины?
Джесси больше не могла сдерживаться. Ей страстно хотелось дотронуться до него, утешить, успокоить его совесть. Протянув руку, она погладила Лукаса по щеке кончиками пальцев. Но от первого же прикосновения в ее крови зажегся огонь, и у Джесси перехватило дыхание. Его щеки и подбородок покрывала щетина, от кожи исходило тепло. Лукас оцепенел, пораженный тем, что она сделала.