Она присела на скамеечку для ног перед креслом мужа.
– Си Си, давай купим несколько арабских жеребцов.
– Каролина, а что делают арабские жеребцы? – Си Си насмешливо посмотрел на нее.
– Они жрут и гадят, – вмешался в разговор Бадди Хестер, прежде чем она успела ответить. И расхохотался.
Конечно, слова Бадди звучали довольно грубо, но Си Си тоже рассмеялся.
Каролина пришла в ярость.
– Черт бы побрал вас обоих! – сердито крикнула она, вскочив на ноги. – Да вы самое невежественное отребье западного Далласа, вот вы кто! И я… я…
Каролина закашлялась, но было уже поздно. Она поняла, что хватила через край.
Заливаясь слезами, она выскочила из комнаты, а мужчины с раскрытыми ртами смотрели ей вслед.
– Бад, я хочу извиниться за Каролину, она была не права и…
– Брось, Си Си, все в порядке. – Бадди снова расплылся в ухмылке. – Я-то знаю, кто я есть на самом деле, а ты? – И он добродушно рассмеялся.
– Еще бы! Я самый богатый нищий западного Далласа из всех нищих, которые когда-нибудь жили на земле.
И оба покатились со смеху.
Поздно вечером Си Си открыл дверь в спальню и шагнул внутрь. Он стоял, засунув руки в карманы, и улыбался жене.
– Каролина, покупай столько арабских жеребцов, сколько тебе хочется. Наверное, нам стоит подыскать какое-нибудь ранчо, чтобы…
– Си Си, – перебила его Каролина, – извини, я виновата. Я не хотела вас оскорбить! Извини… – И зашмыгала носом.
Си Си прижал ее к себе.
– Конечно же, ты не хотела, любимая. Забудь об этом, крошка, как забыл я.
– О Си Си, – не смогла сдержать рыданий Каролина, – я так боялась, что ты подумаешь… Я не хотела… Я извинюсь перед Бадди в следующий раз, как только его…
Си Си закрыл ее уста своими губами. Они целовались так неистово, словно в последний раз, и медленно опустились на колени.
Впервые Си Си овладел женой прямо на полу, как дикарь, желающий наказать ее. Эффект оказался прямо противоположным. Каролина была в экстазе от примитивного соития и назвала его не Си Си, и не любимым, и даже не дорогим.
Она назвала его Вождем.
От этого слова у него так же сильно кольнуло сердце, как и тогда, когда Каролина назвала его отребьем.
А любила ли она его когда-нибудь? Или его жена была всего лишь еще одной экзальтированной фанаткой?