– Я нравлюсь тебе? – спросил Джон, наклоняясь так, что его рот почти касался ее уха.
Она задрожала, почувствовав его близкое дыхание, и его рука еще жестче обхватила ее талию.
– Да, – выдавила она, – ты мне нравишься. – «Возможно, гораздо больше, чем следовало бы», – подумала она тут же.
– Хотела бы ты, чтобы дети… – прошептал он и замолчал, расстроенный тем, что разговор наедине не получался и – более того – уже начался при свидетелях.
– Нет! – выпалила она, мгновенно уловив, о чем он хотел спросить. – Я даже не хочу думать, чтобы родители Сары приехали и забрали Сисси и Томаса!
Она понимала, что это было бы настоящим ударом для Джона. Последние недели его держало только то, что на его руках оставались двое детей.
– Тогда сделай это для них, – сухо закончил он, остро ощутив аромат женщины, которую он держал в своих объятиях.
– Дядя Джон, почему ты обнимаешь мисс Лотти? И что-то говоришь ей на ухо? – полюбопытствовал Томас, внимательно наблюдавший за происходящим.
Джон отступил, продолжая внимательно следить за Лотти.
– Мы просто разговариваем, – успокоил он племянника. Джон лихорадочно искал убедительные слова, но необходимость в этом отпала, как только взволнованная Лотти бросила взгляд на лестницу, по которой спускалась Сисси. Девочка нетерпеливо перебирала ножками, сжимая в руке подол ночной рубашки, чтобы не запутаться в ней.
– Мы уже завтракаем? – спросила Сисси. Она добралась до последней ступеньки, отпустила край ночной рубашки и разгладила ее своими пухлыми ручками.
– Как и всегда, – ответила Лотти, протягивая девочке руку. Эти слова заставили ее внутренне вздрогнуть. Если детей заберут, то больше не будет «как всегда». Они будут жить с чужими людьми. Бабушкой и дедушкой, но все равно с чужими… ей.
– Так мы пьем чай? – поинтересовалась Сисси, потеревшись лицом о фартук Лотти и, протягивая руки, чтобы насладиться теплом их обычных утренних объятий.
Лотти улыбнулась, придерживая малышку.
– Да, сейчас будем пить. Вода уже закипела, – сказала она. – Ступай и надень свое платье. Я удлинила его вечером.
Сисси бросилась к креслу, на котором лежало ее платье, и затем в уединенном уголке стянула через голову ночную рубашку. Передернув от холода плечиками, она поспешно натянула платье и побежала назад, к Лотти, которая, стоя у плиты, переворачивала на сковороде бекон.
– Застегни, пожалуйста, – ласково попросила Сисси, поворачиваясь спиной и убирая наверх волосы.
– Еще надо надеть нижнюю юбку, – сказала Лотти, откладывая вилку и обернувшись к девочке.
– А можно после завтрака? – спросила та, нетерпеливо вдыхая вкусные запахи. – Ты сделала бисквиты, Лотти? – с надеждой спросила она.