– А как же быть с моим моральным падением? – спросил Грэм, прикрыв глаза и пристально разглядывая графа сквозь ресницы.
Граф расплылся в раболепной улыбке.
– С мужчинами все по-другому, ваша светлость. Именно поэтому я придаю такое значение программе по надзору за домами терпимости. Необходимо жестко регламентировать поведение падших женщин. Может, вам это тоже покажется небезынтересным.
– Может быть, может быть… – Грэм не собирался заниматься политикой.
Ободренный граф продолжал:
– Ее поведение нанесло непоправимый ущерб моей репутации, я потерял часть своего влияния. Ее поступок переходит все границы. Она при всех опозорила мое имя. – Граф выглядел бесчувственным чурбаном. Его волновало только то, что о нем плохо подумают в свете. – Но ее брак с вами должен все это компенсировать.
Грэму очень хотелось поиграть с графом, как кошка играет с полупридушенной мышью.
– Но я же могу сделать ее своей любовницей.
При этих словах Странтон отпрянул, а Грэм внутренне улыбнулся.
– А моя поруганная честь? Вы должны теперь на ней жениться!
– Мне нет необходимости жениться.
– Ваша светлость, вы, как истинный джентльмен, обязаны на ней жениться, – нерешительно возразил граф.
– А я не желаю быть истинным джентльменом.
– Но вы… вы ведь просили ее руки. – По глазам было видно, что Странтон перепугался не на шутку.
– А может, я передумал.
Ну что, ублюдок, почувствовал теперь, каково это – быть бессильным?
Грэм тоже когда-то был бессилен.
Никто теперь не женится на Джиллиан. Отец берег ее, как экзотический плод, чтобы повыгоднее продать, но Грэм выкрал этот плод, вкусил его сладкой мякоти, насладился и положил плод обратно в корзину. Не заплатив ни пенни.
Он украдкой бросил взгляд на Джиллиан. Она стояла не шелохнувшись, будто безмолвная статуя. Потом она подняла на него взгляд. Ее блестящие от слез глаза казались сверкающими драгоценностями. У него дрогнуло сердце. Он не хотел причинять ей боль.
– Так вы говорите, вы не женитесь на Джиллиан, ваша светлость? – спросил Странтон.
Грэм тянул паузу. Молчание становилось угрожающим, как острие ятагана. Он взглянул на Джиллиан: она стояла, потупив взгляд, ее плечи сотрясались от беззвучных рыданий.
– Я женюсь на ней. Но только потому, что таково мое желание, а не в силу каких-то обязанностей.
Было слышно, как Странтон вздохнул с облегчением.
– Конечно-конечно, ваша светлость. Не угодно ли будет зайти к нам завтра на чай, чтобы заодно обсудить условия? Брачный контракт, стало быть?
– Хорошо.
У графа просто камень с души свалился. А Грэм вдруг вспомнил, как освободился из плена. Человек, с которым он дрался, надеялся легко победить новичка, который даже еще не мог называться воином. Он лишь на мгновение утратил бдительность… и в этот самый миг Грэм убил его.