Если сначала во взгляде Корда был только гнев, то теперь в нем появилась ярость.
— Ты, проклятый бесенок, — рявкнул он. — Сейчас же подними ее.
Джонти уставилась на него и, мотая головой, закричала:
— Никогда, никогда, никогда!
Стиснув зубы, Корд заломил ей руку и медленно поднимал ее к лопаткам.
— Подними, или я сломаю тебе руку.
Джонти замолчала. Она сомневалась в том, что Корд сломает ей руку, но по холодному стальному голосу поняла, что при дальнейшем неповиновении он специально причинит ей боль.
В конце концов, он ведь не знал, что она — женщина.
— Хорошо, — выдохнула Джонти, сложившись почти пополам, чтобы ослабить его давление на руку. — Я подниму эту чертову дрянь.
— Я буду действовать наверняка и подержу тебя, пока ты этого не сделаешь, маленький, хитрый бесенок.
Поклявшись себе, что она никогда не простит и не забудет этого унижения, Джонти подняла измятый и испачканный предмет.
— Теперь дай его мне, — Корд отпустил ее и выпустил руку, пока она медленно выпрямлялась.
Джонти боролась с собой, чтобы не швырнуть эту куртку ему в лицо. Но с нее уже было достаточно боли и унижений, и она не предоставит ему еще возможность издеваться над собой.
Джонти заставила себя не смотреть на него, когда протягивала ему предмет их ссоры. Если бы он увидел ненависть и возмущение в ее глазах, то мог бы оставить ее и без завтрака.
Потирая ушибленную руку, Джонти наблюдала за Кордом, который удалялся уверенной походкой. Когда он исчез за деревьями, она обернулась и посмотрела на остальных, заканчивающих свою трапезу чашечкой кофе.
— Как вкусно пахнет, — думала Джонти, укладываясь и сворачиваясь в клубок: неутоленный голод давал о себе знать.
Перед ней проплыло лицо бабушки, доброе и приветливое, девушки Нелли, шумно смеющиеся над проделками, которые они вытворяли с мужчинами, позволяя им мельком взглянуть на нее, переодетую в их платья. Джонти подумала, что бабушка и девушки повлияли на ее характер. Бабушка воспитала в ней гордость и духовные качества, а девушки — чувство сострадания. За исключением Люси, которая сама выбрала себе профессию, в отличии от других девушек, ранее наивных и доверчивых, вверивших свою судьбу в руки неблагодарных мужчин.
Джонти вздохнула и закрыла глаза, потом подскочила, вскрикнув от неожиданности, когда ее, осторожно потрясли за плечо. Она посмотрела в сочувствующие глаза Реда.
— Вот, возьми, малый, — он сунул ей в руки жирную грудинку куропатки. — Я приберег для тебя.
— О, спасибо, Ред, — прошептала она и с нескрываемой жадностью впилась в мясо.
Джонти облизывала пальцы, обглодав мясо до кости, когда неслышно подошел Джонс и бросил рядом с ней одеяло.