Он вышел, чтобы найти Джонти и попрощаться с ней.
Ослабевшая, дрожа от ужасного предупреждения, Мэгги опустилась на стул и прерывисто задышала. Она слишком долго ждала, чтобы увезти Джонти.
Три года назад у Мэгги была затяжная чахотка, которая подорвала ее здоровье, истощила силы, и ей с большим трудом удавалось сдерживать кашель в присутствии Ла Тора.
Легкий шум вернул Мэгги в настоящее. Она поискала глазами Джонти. Девушка ходила по комнате, неохотно смахивая тряпкой пыль с мебели.
Взгляд Мэгги задержался на тонких чертах, затем упал на плоскую грудь, которая, она знала, была туго стянута. К счастью, Джонти поздно созрела, и лишь недавно стало необходимым стягивать грудь, чтобы ее не было видно из-под свободных рубашек, которые она носила.
Но сколько же еще могли мешковатые брюки, подтянутые на узкой талии кожаным поясом, скрывать плавные линии бедер, длинные стройные ноги?
Исхудавшее лицо Мэгги передернулось. Не оказала ли она медвежью услугу своей внучке, выдавая ее все эти годы за мальчика? Тогда это было единственным выходом. А она думала, что будет жить долго и увидит, как девушка займет достойное место в жизни, полюбит и выйдет замуж.
Истощенная грудь поднялась от длинного сожалеющего вздоха. Мэгги продолжала наблюдать за движущейся стройной фигурой. Бедняжка, она была между двух миров и училась существовать в обоих с семи лет. Под руководством Мэгги Джонти превратилась в прекрасного повара, научилась прокладывать ровные стежки, могла читать, писать, решать примеры. Благодаря своему отцу Джонти знала, как нужно обращаться с ружьем и превосходно ездила на лошади.
При воспоминании о Ла Торе в усталых глазах Мэгги промелькнуло негодование. Джонти была сведуща в игре в покер, опять же благодаря своему отцу. Его восхищало ее умение опустошать его карманы, выигрывая в карты.
Но Джонти ненавидела притворяться мальчиком, и Мэгги знала это. Девочка хотела быть сама собой. Она стремилась сбросить мужскую одежду и страстно желала носить красивые платья и тонкое нижнее белье. Но странно, казалось, что у нее не было желания привлекать мужчин. По крайней мере, те иронические замечания, которые она о них делала, давали основания так думать.
«А почему у ребенка не должны вызывать отвращение эти мужские особи?» — спрашивала себя Мэгги. В основном Джонти видела лишь тех мужчин, которые приходили в публичный дом с похотливыми желаниями.
Конечно, она знала и других мужчин — это были ее отец и мустангер Корд Мак Байн. Ла Тор никогда не выходил за пределы кухни, когда приезжал, и Джонти была ему очень за это благодарна. Если он и развратничал где-то, будучи в городе, то он ходил в другой публичный дом.