Колонна едет по серпантинке между гор. Башни бэтэров развернуты в сторону гор, стволы задраны. Сидельников тыкает автоматом Котеночкина в бок:
— Товарищ полковник, «Уралы» отстали!
Котеночкин: — Стой!
Колонна останавливается. Сидельников с Зюзиком хотят спрыгнуть с брони помочиться. Старшина ловит одного за штанину.
Старшина: — Что, парни, ноги жмут? Без команды с брони не слезать. Отливайте сверху.
Солдаты становятся на броню и мочатся на дорогу.
Водила по пояс торчит из люка: — Тут мины кругом. «Лепестки», знаете такие? Противопехотки. Паскудные штуки, не убивают, а так, калечат только. Здравствуй мама, возвратился я не весь, вот нога моя в чулан её повесь…
Между писающими солдатами пролетает трассер, пробивает сидящего у башни Тренчика насквозь и рикошетит от брони в небо. Сидельников оборачивается и смотрит на Тренчика — тот держится за горло, из его рта толчками идет кровь, он давится ею, мычит.
Начинается шквальный огонь. Трассера стучат по броне, добивают раненного, убивают еще двоих, они падают с брони, крики, стоны.
— Чехи, чехи! — орет кто-то.
Наводчик начинает стрелять.
— Всем с брони! — кричит полковник, — Всем с брони!
Сверху прилетает «Муха» и попадает в разворачивающийся «Урал». Кабину подбрасывает, охватывает пламенем, капот задирается. Мертвый водитель горит в кабине, а сверху в него все несутся и несутся трассера.
На дороге разворачиваются БТРы. Один задрал ствол вверх и лупит длинными очередями, проезжая метров десять вперед, затем назад, затем снова вперед. Два других разворачиваются. Из их бойниц тоже стреляют. В стреляющий бэтэр попадает «муха», видно, как из люка выкидывает водилу. Бэтэр загорается. Затем его десантные люки открываются и из горящего нутра машины начинают выходить горящие люди. Они идут по дороге и горят, а в них сверху несутся трассера и убивают их. Тела горят в луже бензина, а трассера все втыкаются и втыкаются в них. Один садится под колесо, и зажав голову руками, горит и кричит на одной ноте. Потом в него попадают трассера и он умирает.
Солдаты бегут к канаве. Там они залегают и начинают стрелять вверх. Сидельников тоже стреляет, смотрит наверх, но ничего не видно, слепит солнце. Кажется, на вершине холма какая-то избушка, люди. Он дает несколько очередей, потом тянет за рукав поливающего во всю Осипова.
Сидельников: — Куда стрелять, а? Куда стрелять? Где они? Где они?
Осипов ничего не отвечает. Трассера проносятся низко над их головами, выбивают землю. Сидельников прижимается щекой к земле, кричит, выставляет автомат вверх и стреляет не глядя.