Ротный: — Тихо что-то.
Пионер: — Хреновое это село, командир.
Солдаты заходят во двор. Во дворе тоже пусто, двери нараспашку. Под навесом стоит «девятка», колес нет, двери в пулевых отверстиях. Сидельников подходит к ней, открывает дверь, заглядывает. На пассажирском сиденье сгустками растеклось темно-красное, взмывает рой мух. Сидельников отшатывается.
Пионер: — Тебе че, сука, жить надоело? (Он толкает его кулаком в челюсть) Связисты все такие бараны, или ты один? А если там растяжка была? (снова толчок) Ничего не трогай здесь, понял?
Сидельников: — Понял.
Они заходят в дом. Целый он только снаружи, внутри куча мусора, нет двух стен, крыши — прямое попадание снаряда. На уцелевшей стене — новые обои в цветочек, стоит трельяж, на нем — засыпанные пылью помады, всякие флаконы, прислоненная к разбитому зеркалу сидит большая кукла. От порыва ветра она падает, закрывает глаза. «Мама, мама, мама» — раздается из куклы.
Один солдат наклоняется, из-под кирпичей достает прозрачный чемодан с китайским пледом.
— Че это?
— Одеяло.
— Еще есть?
— Ищи.
Он начинает еще искать, достает свитер, спортивные штаны, все это кладет на чемодан.
— Мужики! Идите сюда!
Кричат из сарая. В сарае склад боеприпасов, много минометных мин. Стоят топчаны, на полу — куча одеял. Один солдат стоит около одеял, держит на стволе окровавленную солдатскую пидорку.
Солдат: — Здесь наших пытали. В затылок выстрелили, в упор.
Он снова ворошит одеяла стволом автомата. Одеяла внутри заскорузлые от крови, к ним прилипли серые шарики. Внутри еще одна камуфлированная панама, почти чистая. Солдат складывает её пополам и засовывает в карман на штанине.
Летеха: — Пионер! Прочешите двор.
Посреди двора дверь в земле. Это подпол. Вокруг него стоят солдаты, один внизу. Он ворошит мусор.
Летёха: — Ну, что там?
Солдат: — Двое.
Летёха: — Давай.
Солдат: — Сейчас. Сухие совсем.
Он достает нижнюю часть человека — две ноги в камуфлированных штанах, засунутые в большой пакет из-под мусора. Потом тело без головы, сухое и плоское, похожее на вырезанный из картона силуэт человека. Кладут их на землю.
— Головы нет?
— Нету.
— Хорошо искал?
— Иди сам посмотри.
— Это контрач.
— Смертник остался.
Солдаты рассаживаются на корточки рядом с убитыми, закуривают.
— Ну че, как понесем?
— Второй в пакет не влезет?
— Нет. Да и все равно сломается, кирзачи тяжелые.
— Сними кирзачи-то.
Солдат снимает кирзачи, разматывает портянки. Коричневая высохшая стопа.
Летёха: — Пошли.
Солдаты встают, один берет пакет с ногами, второй тело. Он несет его под мышкой, как манекен.
Группа выходит на центральную площадь, останавливается. Убитых кладут на землю. Все молча смотрят куда-то чуть вверх, задрав головы. Камера отъезжает, и мы видим, что вокруг площади — кресты, на них — распятые солдаты в крови, у всех отрезаны гениталии и засунуты распятым в рот. Солдаты смотрят на казненных, задрав головы.