Чехи с остальными пленными быстро уходят за угол, оставив парня умирать на дороге.
Он долго лежит без движения на боку. Затем начинает дергать связанными за спиной руками и пытается перевернуться, словно ему неудобно так лежать. Потом снова затихает. Ему больно шевелиться и он покорно лежит на боку с перерезанным горлом, а из него все вытекает и вытекает кровь. Так продолжается очень долго. Кровь льется из его горла и течет к голове, пачкает лицо. Китель сполз к локтям и когда он дергает руками, кровь из артерии брызгает на его голое плечо. Под подбородком у него черная зияющая рана, видны какие-то сухожилия. Парень еще жив.
Вскоре он начинает захлебываться. Ему тяжело дышать. Он кашляет, и из его рта брызгает кровь. Его перерезанное горло трясется, как желе. Оно мягкое — человеческое горло.
Когда парень совсем перестает шевелиться, чехи стреляют ему в спину. Они стреляют трассерами, специально, чтобы мы видели как пули пробивают ему спину, выходят из груди и рикошетят в небо.
Остальных пленных чехи убивают во дворах. Они так и не показываются из-за угла и мы не видим их, но слышим их крики. Каждый раз, прежде чем перерезать горло, они кричат «Аллаху Акбар». Потом пилят человека ножом.
Они кричат так несколько раз. Через час выкидывают на улицу мертвые тела.
Солдаты сидят вокруг магнитофона, курят, слушают Шевчука «Рождество. Мертвый город». Подходит лейтенант Бочаров. Закуривает, присаживается на корточки, некоторое время тоже слушает.
Летеха: — Надо девятиэтажки занять.
Он показывает рукой за забор:
— Те, что в конце улицы. Подъезд. Лучше два.
Пехота не отвечает. Видно, как им не хочется идти.
Один солдат:
— Сейчас, товарищ лейтенант, сейчас… Он допоет…
Лейтенант: — Надо идти, ребятки. Ничего не поделаешь, надо.
Солдаты сидят, опустив головы. На летеху никто не смотрит. Им ужасно не хочется вставать и идти туда за ворота, на смерть.
Летеха встает: — Кто не пойдет со мной, тот пидарас.
Он поворачивается и идет к воротам. Солдаты по одному встают и идут за ним.
Стреляя, они бегут через площадь к домам. Мы видим, как падает один, затем второй, затем еще и еще. Убивают Бочарова. За спинами штурмующих по стреляющим окнам девятиэтажек бьют КПВТ. Из дворов вылетает «Муха» и поджигает один бэтэр. За кадром поет Шевчук. Безумные лица, разинутые рты. Двор наполнен трассерами, стоит невообразимый грохот. Солдаты бегут под огнем и стреляют в том направлении, откуда стреляют в них.
Они подбегают к дому, прижимаются к стене под балконом, глотают воздух.
— Пидарасы, пидарасы, пидарасы, — стонет кто-то на выдохе.