Волк поднял голову, скользнул взглядом по лицу витязя, и тихо-тихо завыл, с тоской подняв глаза к темному небу. Вой вдруг оборвался, на мгновение завис над поляной, и растворился в бесконечности, поглощенный чащей как и все звуки этой дивной ночи…
«Даже воет он как-то странно… — подумал витязь. — Нет, это либо вообще не волк, либо… либо не совсем волк. Волки воют так… да не так. Волки… Волчий вой… Вой…»
Имя само прыгнуло в голову — простое и вроде бы, даже, красивое…
— Я буду звать тебя… Войко.
Волк вздрогнул. В желтых глазах промелькнуло что-то… и погасло.
— Ну, годится? Будешь Войкой, а?
Зверь смотрел на витязя долго-долго… а затем мохнатая голова вдруг качнулась в чисто человеческом жесте согласия. В следующий момент он уже поднялся на лапы, по-собачьи отряхнулся, и быстро двинулся к лесу. Велигой услышал скрип открывающейся двери и шаги волхва. Он совершенно забыл о нем…
У самой стены деревьев волк все же обернулся, последний достигший его лучик света сверкнул золотом в больших глазах… и лес сомкнулся за ним.
— Войко. — Велигой повертел слово на языке и так, и сяк, словно пробуя на вкус. — Войко.
— О чем это ты? — спросил подошедший Барсук. — Уже со скуки сам с собою разговоры ведешь?
Велигой только улыбнулся в ответ, поднялся с лавки.
— Ну, — весело молвил так и не дождавшийся ответа волхв, — я все подготовил. Пойдем, посмотрим, что там у тебя в голове делается…
Они вошли в избу, и дверь отгородила от них очарование тихой летней ночи. А из чащи вновь донесся, загодя пугая упырей, печальный вой одинокого волка.
* * *
В горнице было тепло, приятно щекотал ноздри терпкий аромат тлеющих трав. Свет исходил лишь от двух длинных лучин в железных подставцах, вбитых в стену над широкой лавкой, застеленной медвежьей шкурой. В торце лавки волхв поставил здоровый чурбак — сидеть на таком в самую пору. Рядом стояло два берестяных ведерка — одно с водой, другое с какой-то темной жидкостью, исходящей густым паром с cильным запахом зверобоя и мяты. Стол Барсук подвинул ближе к лавке, разложил на нем несколько непонятных предметов так, чтобы в любой момент можно было легко дотянуться.
— Ну что, добрый молодец? — усмехнулся волхв. — Давай, займемся побитой твоею головушкой…
— Дырявой… — буркнул Велигой, подходя к лавке.
Волхв переместился к столу, быстро ополоснул руки теплой водой в малом корытце.
— Так, — молвил он, повернувшись к витязю. — Давай, раздягайсь до поясу, сапоги и портки сымать не надобно — твоя нижняя половина меня не интересует, чай я не красна девка.
Велигой выбрался из куртки, через голову стянул рубаху. Волхв поначалу глядел одобрительно — в колеблющемся свете лучин тени особенно четко обрисовали тугие валики огромных мышц, могучие плечи, мощный торс — потом вдруг нахмурился, твердо ухватил витязя за руку, принялся бесцеремонно поворачивать к свету то одним, то другим боком.