Затем, под руководством веселой толстушки Сементы, которая сама вызвалась поехать со мной в «Пабликс», супермаркет, я закупил мешок с синтетическим углем, мясо и специальные сардельки для барбекю, а также овощи, всякие приправы, недорогое калифорнийское вино, пиво и кока-колу…
Короче, я закатил совсем нехилую пирушку, на которой гостей и вправду было всего ничего: Глен и Семента Стилшоу с их парализованным сыном в детской коляске и супружеская пара из дома № 4501 – толстенький пенсионер – профессор археологии из Нью-Йоркского университета и его шестидесятилетняя (как шепнула мне Семента), но круто молодящаяся жена – высокая загорелая цапля с кукольным личиком подростка («Еще бы, после стольких подтяжек!» – шепнула мне Семента).
Конечно, речь шла о террористах и о вакцине от сибирской язвы, которой у американцев нет и которую им великодушно предложила Россия. Но вас, конечно, интересует пацан и то, как мне удалось получить его «tissue» – материал для лабораторного анализа на ДНК.
Мальчика звали Ив.
Вблизи, когда родители привезли его в коляске на мой бэк-ярд, то есть во дворик моего дома, он был еще больше похож на своего истинного отца, чем на фотографиях, сделанных телеобъективом моего «Пентакса». В те минуты, когда его лицо оживало, когда он тянулся из коляски к жаровне или надувным шарам, которыми я специально ради него украсил свой бэк-ярд, его темные глаза разом озарялись ярким и будто антрацитным огнем – совсем как у Кожлаева. И личико наполнялось мимикой, и зубки влажно поблескивали за детскими губами, и тело нетерпеливо приподнималось на руках и дергалось вперед, так опасно клонясь из коляски, что мы все инстинктивно бросались к нему, боясь, что он вот-вот вывалится и грохнется оземь. Впрочем, Семента всегда успевала первой – она почти не отходила от его коляски, а если и отходила на несколько шагов, то не спускала с Ива глаз.
Я, конечно, подивился, как остроумно они переделали на американский манер его русское имя, но, естественно, промолчал и вообще деликатно обходил в разговорах его недуг. Однако Семента сама подняла эту тему – наверное, чтобы сразу снять все недомолвки.
– Церебральный паралич бывает наследственный или от родовой травмы, – сказала она. – Я рожала в Нью-Джерси и, наверное, могу судить эту больницу, ведь ни у нас с Гленом, ни у наших родителей никакого паралича нет. Только как вы докажете, что это была родовая травма, если признаки паралича проявляются лишь через несколько месяцев после рождения? Мы заметили, что он плохо сучит ножками, только на пятом месяце, поехали к врачу, а он говорит: у вас ребенок падал с кроватки? Вы его не роняли на пол? Понимаете, какие сволочи? Сразу – на родителей!.. Но мы с Гленом думаем, что Бог все делает с какой-то целью. Он дал нам Ива таким, а не другим, чтобы укрепить нашу любовь. Правда, дорогой?