– Да. И знаю, что ты их содержишь. Каждый месяц посылаешь с Катей-проводницей по триста – четыреста долларов. А это в наше время большая редкость. То есть ты замечательный человек, Полина. Нет, в натуре. Если бы не грипп, я бы за тебя выпил. Но одного я не понимаю… Кожлаев сломал твою карьеру, ты родила от него мертвого ребенка и потому не хотела его больше видеть – это мне ясно. Но почему ты боишься Рыжего? Даже если ты с ним тоже когда-то спала…
Полина снова отвернулась к окну. Я видел, как она плеснула себе в стакан остатки коньяка – довольно приличное количество, как залпом приняла эту дозу и снова нервно закурила. Забыв, что я просил пускать дым в форточку, иначе я закашляюсь от дыма, она задымила сигаретой прямо в оконное стекло и вдруг сказала глухо, не повернувшись ко мне:
– Он не был мертвый…
– Кто не был мертвый? – изумился я.
– Ребенок.
– Не был мертвый?! Ты… убила его?
– Нет. Я его отдала.
– Как отдала? Кому?
– Я отказалась от него… в роддоме.
Теперь до меня стало что-то доходить.
– А Кожлаев знал об этом?
Она молчала.
– Да или нет?
Она молчала. Я встал, подошел к ней, развернул к себе и, глядя на нее снизу вверх, требовательно встряхнул за локти.
– Да или нет? Говори!
– И да и нет…
– То есть?
– Я позвонила ему из роддома. По мобильному. И сказала, что родила.
– А он?
– А он меня послал. Понимаете? Просто на хер послал!
Даже без каблуков она была выше меня на полголовы.
– И ты отказалась от ребенка?
– Да! Да! – вдруг сорвалась она в истерику. – А что мне было делать? Тащить его к папе-инвалиду? И жить на их пенсию, блин? – Она разрыдалась. – Пустите меня…
– Тихо, тихо… Я понял… – Я гладил ее по локтям. – Я тебя не осуждаю… Я просто спрашиваю: а при чем тут Рыжий? Почему ты его-то боишься…
– Я никого не боюсь! – перебила она, пытаясь выжать из пустой бутылки еще хоть несколько капель коньяка.
– Хорошо. Почему ты не хочешь видеть Рыжего?
– Потому что!
– Почему? Говори!
– Ну, потому что он тоже отец!
– Как это? – оторопел я.
– Ну что вы не понимаете? – остервенела она. – Их было двое! Двое, понимаете? Двое сразу, да! Они же побратимы, бляди! Они дали мне покурить какую-то дрянь и…
– Значит, ты из роддома позвонила сначала Кожлаеву, а потом Рыжему, так?
– Так. У вас есть еще выпить?
– Больше нет. Только чай… И Рыжий тебя тоже послал, конечно. Понятно. И тогда ты отказалась от ребенка. Но кто же его отец? Кожлаев или Банников?
– Я не знаю… – тихо и опустошенно сказала Полина. – Зачем я только пришла сюда?..
– Потому что я бы тебя все равно нашел. А что стало с ребенком? Его отдали в детдом?