Все остальное время я спал, пил лекарства, потел и снова пил куриный бульон – Полина на этот счет была беспощадна. Мне кажется, что женщины высокого роста, хотя и неподступны на вид, должны таить в душе даже больше материнских комплексов, чем обычные, ведь с высоты их роста мы все как бы дети…
– Пейте! – говорила мне Полина. – Евреи никакими лекарствами себя не травят, лечатся только куриным бульоном. Вы не еврей, случайно?
– Нет.
– Даже странно…
– Почему?
– Матом не ругаетесь. И… – Она замялась.
– И что?
– Не важно.
– Ну, скажи!
– Воду в ванной включаете, чтоб не слышно было, как пукаете. Стесняетесь… – Она засмеялась и ушла в свою комнату, закрыла дверь.
Я устало откинулся головой на подушку, закрыл глаза и подумал, что у нее, конечно, большой интернациональный опыт.
На третий день, потеряв, наверное, килограмма три веса, я, «чистый, звонкий и прозрачный», лежал на свежих простынях – небритый и почти здоровый, то есть без кашля и без температуры. Но Полина не разрешила мне встать. «Лежите еще! Вас и так шатает. Только побрейтесь. А то смотреть страшно…» – и от бульона перешла к усиленному калорийному питанию: соки, авокадо с лимоном, орехи с изюмом и курагой, овощи со сметаной и рагу из телятины.
– Это тоже еврейский метод? – поинтересовался я.
– А то ж! – сказала она. – Евреи на еде не экономят. Жалко, вам икру нельзя.
– Это почему же?
– А чистый холестерол. После пятидесяти врачи запрещают. Вам сколько лет?
– Семьсот четырнадцать. Вчера исполнилось.
– Нет, в натуре, сколько вам? Шестьдесят два?
Я понял, что пора бриться. И не только. Нужно заняться утренней гимнастикой и гантелями, коротко постричься, начать одеваться по-человечески…
– Я заметил, что ты на продукты тратишь не только мои деньги. Это я запрещаю.
– Почему? Ведь я тут живу. Я должна…
– Нет. Я же тебя на работу не выпускаю, ты у меня работаешь, медсестрой. С пансионом.
– С каким еще пансионом?
– Пансион – это полное обеспечение. А ты думала кто? Француз какой-нибудь?
– Ничего я не думала! – обиделась она. – Как вы живете без фена? Даже голову вымыть нельзя – сушить нечем!
– Возьми деньги и сходи за феном. Тут справа, напротив бензоколонки, большой супермаркет. Что тебе еще нужно? Шампунь? Косметика?
– Что же я, опять буду все покупать? – У нее в глазах появились слезы. – Я только все купила, привезла к Тамаре… Гады, они все забрали…
– Не беспокойся, ты все получишь обратно.
– Вы обещаете?
– Да.
Она нагнулась и чмокнула меня в щеку.
– Не знаю, почему я вам верю?.. У меня же там столько осталось! Одежда, косметика, кольца, даже крестик! Я ж на работу крестик снимала… Знаете, эта Тамара… она моя лучшая подруга была! Три года! А как только этот Дима появился – все, я заметила, что она меня к нему ревнует. Но я же – ни-ни, он мне на фиг не нужен! Не знаю, кому теперь верить…