В конце концов я психанул, снова разломил ее покорные ноги, вошел в нее и, опять не дождавшись ответной волны желания, взбешенно ударил ее по лицу.
– Отвечай! Отвечай мне!
Она молча снесла и это.
Сатанея от своего бессилия разбудить ее чувственность, я стал злобно бить ее своим пахом.
– Сука! Блядь! На тебе! Так! И еще – так! А так хочешь? А так? А так до тебя дойдет? А насквозь? А так проймет? Нет?
Я мотал ее по кровати, яростно вбивал в стену, вскидывал на себя, заходил со спины и спереди, вертел на себе и сам скакал на ней чуть ли не верхом, больно сжимал ей грудь и соски, кусал в загривке, помогал себе пальцами… – она терпела все и вся, но ни одна часть ее тела, даже ее щель не отвечали мне взаимностью, встречным движением, ускорением пульса и дыхания.
– Да проснись же! Полина! Неужели ты ничего не чувствуешь? Блин!..
Обессилев, я кое-как, уже без всякого удовольствия, кончил это изнурительное безобразие, оставил ее – простертую на постели статуэтку с закрытыми глазами – и ушел в душ.
А утром, в 5.30, я встал, оделся, выпил на кухне стакан чая и написал ей записку:
«ПОЛЕНЬКА! Я УЛЕТЕЛ В НИЖНИЙ ИСКАТЬ ТВОЕГО РЕБЕНКА. БУДУ ВЕЧЕРОМ. НЕ ВЗДУМАЙ НИКУДА УХОДИТЬ. НЕ ОТВЕЧАЙ НА ТЕЛЕФОННЫЕ ЗВОНКИ. ИЗВИНИ ЗА ВСЕ. А».
Затем, бесшумно одевшись и даже не заходя в ее комнату, я в 6.20 вышел из квартиры, спустился на улицу и голоснул. Сразу четыре «Жигуля», четкий показатель нищеты наших автолюбителей, выскочили ко мне из утреннего потока, стали друг другу в затылок.
– Внуково, триста рублей, – сказал я щедро.
Если бы я писал эти заметки для «Нового мира», я, наверное, должен был бы подробно и последовательно описать совковую толчею во Внуково, полет в Нижний Новгород на стареньком «Иле» в компании сорока мелких дельцов и военнослужащих (кто еще в 8 утра полетит из Москвы в Нижний Новгород?), а затем мою эпопею похода по местной бюрократии и типажи земских чиновников и чиновниц, курирующих наши детские дома и приюты. Наши литературные снобы обожают медлительно-дотошную подробность в описании быта и нравов отечества, эдакое зоологическое, через микроскоп наблюдение за гущей жизни, в которой копошатся черви мелких людишек с большими страстями.
Но я оставляю лауреатам «Триумфа» право составить бухгалтерскую отчетность социальных язв нынешней российской действительности и, будучи литературным парвеню и пенсионером-подполковником, ограничусь лишь теми мелочами, которые врезались в память. Тем паче что мои корочки ФСБ и широкие связи капитана Володи Крашенинникова (которого я напряг уже отнюдь не даром) легко открывали перед нами все двери. Поэтому в роддоме Приволжского района, где рожала Полина, мы всего за сорок минут добрались до архива, который хранится в шкафу больничной канцелярии, и выяснили, что рожденный 8 июля 1997 года Полиной Степановной Суховей младенец мужского пола, вес 3 кг 240 г, без родимых пятен и видимых дефектов, группа крови вторая, без заявленного отцовства, был, в связи с отказом роженицы от материнства, передан, по решению Отдела опеки Департамента социального обеспечения нижегородской мэрии, в нижегородский Дом грудного ребенка № 4, поселок Волжских автостроителей, улица Мархлевского, 2.