– О служебных делах не говорить,- сказал Тедди.- А Библиотечная ассоциация – это служба. Тут нет никаких сомнений.- Он поглядел на меня, протянул руку и пощупал материю моего костюма.- Шерсть первый сорт,- сказал он.- А взгляните на эту рубашку, на этот галстук! Боже милостивый, неужто все по талонам, мистер Лэмптон?
– У него большие связи,- сказал Реджи и поднял, словно салютуя, сжатую в кулак руку.- Голосуйте за лейбористов!
– Бросьте дурить,- сказал я.- Вы же знаете, что Хойлейк терпеть не может политики.
– Это не политика,- возразил Тедди.- Просто поговорка. Реджи, бывало, писал ее мелом на танке, прежде чем ринуться в битву.
– Ни разу в жизни не влезал внутрь танка,- сказал Реджи.- Видел только однажды, как немец открыл люк башни Шермана и бросил внутрь ручную гранату. Чувство безопасности, которое танки внушают на первый взгляд, совершенно иллюзорно.
Честно говоря, я сторонник старой доброй войны на измор, когда ты сидишь в уютном бетонированнрм блиндаже, а артиллерия делает за тебя все дело. Но я так и не сумел убедить в этом генеральный штаб. Мнс все время приходилось наступать – по всей Африке, по всей Италии.
– А ведь я узнал тебя, когда смотрел «Победу в пустыне»,- сказал Тедди.- Смельчак с окровавленной повязкой на лбу, бросающий, размахивая саблей, солдат в атаку.
– Было бы неплохо, если бы это был я,- сказал Реджи.- Но я был одним из тех бедняг, которых бросали.
До меня донесся смех директора библиотеки – визгливый, немного бабий.
– Это он так смеется, когда рассказывают соленые анекдоты,- заметил Реджи.- У него на каждый случай жизни свой смех. Почтительный смех, утонченный смех, саркастический смех – когда я скажу что-нибудь, что ему не по нутру… Если бы он был моим сержантом, я бы уж нашел случай подстрелить его. Нет, верно, надо было остаться в армии.
– Все вы, интеллигенты, на один лад,- сказал Тедди. – Никогда не бываете довольны.
Директор библиотеки подошел к нам. Это был маленький человечек с крошечными, так глубоко запавшими глазками, точно они у него провалились внутрь черепа. Ему шел четвертый десяток, но представить себе, что он был когда-то молод, казалось невозможным.
– Развлекаетесь? – спросил он.
– Мы только что заново проделали всю войну, сэр,- сказал Реджи и подмигнул нам.- Мы решили, что нам надо было дать русским стереть с лица земли немцев, а затем самим выступить на сцену и стереть с лица земли русских с помощью атомной бомбы.- Он опять подмигнул нам.
– Слово в слово то, что я всегда говорю.- Директор библиотеки даже пискнул от восторга.- Союзники дорого заплатили за свою ошибку. Когда я был в Германии, я видел, что такое русские. До войны, не скрою, я сам был чем-то вроде коммуниста, но скоро запел на другой лад… Что мы выпьем, мальчики?