OCR и вычитка: Давид Титиевский, октябрь 2008 г., Хайфа
Библиотека Александра Белоусенко
Перевод Т. ОЗЕРСКОЙ и Т. КУДРЯВЦЕВОЙ
Редактор И. ГУРОВА
Послесловие Валентина ЗОРИНА
Я приехал в Уорли пасмурным сентябрьским утром. Небо было серым, как гизлейский песчаник. Я сидел один в купе и, помнится, твердил про себя: «С зомби покончено, Джо. Никаких зомби больше».
В животе у меня урчало от голода, в голове стоял гул и звон, а во рту все еще был привкус содовой – я крепко выпил накануне. Однако в то утро эти мелкие неприятности даже способствовали моему отличному настроению. Я чувствовал себя путешествующим кутилой, но кутилой вполне добропорядочным, который, приехав домой, примет горячую ванну, опохмелится, выпьет чашку черного кофе и слегка вздремнет в шелковом халате.
На мне был мой лучший праздничный костюм (светло-серый, цена – четырнадцать гиней), строгий серый галстук, скромные серые носки и коричневые ботинки. Таких дорогих ботинок у меня еще никогда не было. Их густой коричневый блеск отливал чернотой. Впрочем, мой плащ и шляпа были сортом пониже. Плащ вонял резиной и был какой-то мятый, хотя я носил его всего три месяца, а шляпа кое-где изменила цвет от бриолина и совсем заострилась спереди, утратив прежнюю округлость линий.
Впоследствии я научился – наряду со многим другим – никогда не покупать дешевых плащей, сняв шляпу, расправлять ее, прежде чем положить на место, и никогда не стремитьея к тому, чтобы все в моей одежде было подобрано точно в цвет и в тон.
И все же я выглядел неплохо в то утро, десять лет назад. Я еще не раздался вширь, как бывает, когда дело идет к сорока, и – пусть это звучит сентименталыю – еще не растерял своих иллюзий, сохранив тот юношеский пыл, который с лихвой возмещал как недостатки моего плаща и шляпы, каждого в отдельности, так и то, что они вместе смахивали на форменную одежду. На днях мне попался в руки снимок, сделанный вскоре после моего приезда в Уорли. Волосы прилизаны донельзя, воротничок сидит плохо, узел галстука завязан слишком туго и удерживается на месте чудовищной булавкой в форме кинжала. Но все это не имеет большого значения, ибо лицо, которое смотрит со снимка, если не юношески невинно, то, во всяком случае, не изношено. Я хочу сказать, что оно еще не изношено страстью, погоней за деньгами, старанием приобрести нужных друзей и власть над людьми. Словом, на нем еще не оставила отпечатка вся та грязь и мерзость, через которые приходится пройти, добиваясь своей цели.
