Она была похожа сейчас на одну из тех худых, некрасивых, убитых горем женщин, которых мы видим иной раз в кинохронике на фоне рудничной клети, когда показывают катастрофу на шахте. Но я не сделал попытки обнять ее: я вспомнил, как она оттолкнула меня, когда я прикоснулся к ней.
– Я, пожалуй, приготовлю чай,- сказала Элис. На пороге она обернулась.- Все кончено, Джо,- сказала она так тихо, что я едва расслышал ее слова.- Все кончено.
Я прошел в гостиную и сел в кресло у камина. Меня знобило, я чувствовал себя совсем разбитым. Такую ссору мне пришлось пережить впервые. Если моим родителям случалось повздорить, это никогда не выходило за рамки небольшой размолвки: у отца был очень легкий характер, да и мать была отходчива. Я даже не мог припомнить, чтобы на меня когда-нибудь кричали. Да, Элис была права: все кончено.
Я чувствовал себя совершенно опустошенным. Мое тело тяготило меня, казалось неуклюжим, обременительным и постыдным, и я знал, что впереди меня ждут бессонные ночи. Я подумал о Сьюзен, но и это не помогло – она была по ту же сторону социального барьера, что и Элис. Вероятно, подумал я, все мы мечены с рождения, и только гениям или негодяям удается вырваться за рамки своего класса.
Вошла Элис с чайным подносом.
– Ты не хочешь поесть?
– Я не могу. Сегодня я не Луженые Кишки.- Я выдавил из себя жалкое подобие улыбки.
Элис налила чай в чашки.
– Во всяком случае, мы можем вести себя разумно. Мы ведь условились, не правда ли, что это не на вечные времена?
Я услышал свой голос – он произносил какие-то слова, и я сам не знал, откуда они берутся.
– Ну что ж, на этом и покончим.
– Да, покончим на этом.- Она положила свою руку на мою. Ее ладонь была сухой и горячей.- Я не могу, чтобы мной распоряжались, Джо. Чтобы мной командовали. Я не хочу быть ничьей собственностью. Не думай обо мне дурно.
– Нет, нет. Я очень благодарен тебе.- Я не боролся, я отступал. Но перед чем я отступал и с кем должен был я бороться? – Все было чудесно, Элис. И я очень жалею, что так получилось.
– Забудь это,- сказала она и поднесла чашку ко рту, но рука у нее так дрожала, что она расплескала почти весь чай. Я увидел фунт стерлингов, который все еще валялся на полу, и понял вдруг, что мне на него наплевать.
Как всегда, я ушел прежде Элис. Квартира Элспет находилась на самом верхнем этаже, лифт не работал. Помню, как мне казалось, что ступенькам не будет конца, и как поразила меня мертвая тишина, царившая в доме. Здание было отделано в обычном послевоенном стиле и чем-то напоминало большой корабль. Меня преследовал какой-то странный суховатый запах – не то горячих гренков, не то хлора. Лестница была широкая, и толстый серый ковер поглощал все звуки. Все было очень чистое и сверкающее и, надо сказать, выглядело в общем довольно мило, только не верилось, чтобы здесь могло обитать хоть одно живое существо. Чудилось, что за этими белыми дверями с хромированными металлическими номерками и аккуратными карточками с фамилиями жильцов скрывается пустота.