— Эх вы, женатый человек, а клеитесь к молоденьким девушкам, засоряете мозги, портите их, а потом исчезаете.
— Сам не знаю, как получилось, — мрачно вздохнул парень. — Как будто бес меня к ней толкнул… — Он поднял честные глаза на офицера и с провинциальным простодушием признался: — Я, собственно, не собирался снимать девочку. Вышел просто прогуляться. А тут наткнулся на поэтов. Они читали стихи под памятником Жукова. Такого наслушался — повеситься захотелось. Вот я и подумал: или сейчас повешусь, или сниму куртизанку.
— Лучше бы вы повесились, — подмигнул парню полковник.
— Я и сам так думаю. Вот послушайте, какой бред читал один из них. Я как-то сразу запомнил:
Я душил молодые порывы души,
А потом продавался им сам за гроши,
Но сказал мой товарищ: «Всему есть предел:
Ты порывы душил, но висеть твой удел!»
— Сильно! — похвалил Батурин, вручив парню пропуск. — И что же это, интересно, за поэт?
— Кажется, Горин или Гогин.
— Гогин? — удивился милиционер, и улыбка моментально слетела с его лица. — Гогин… хм… ну-ка еще раз прочтите.
После второго прочтения у Батурина на лбу выступила испарина. Он быстро выпроводил парня и вызвал Игошина.
— Максим, вот что вы должны сделать в первую очередь…
— Меня Григорьев отстранил до выяснения обстоятельств… — грустно произнес практикант.
— Вы мне этого не говорили, я еще не в курсе… — жестко перебил полковник. — Так вот, вы должны срочно добыть отпечатки пальцев поэта Гогина.
— Гогина, — удивился Игошин. — Вы думаете, это он? Но зачем?
А затем, что его никто никогда не любил. В первую очередь сына не любила мать и обе его тетки. Антон с раннего детства вызывал у них раздражение. Они все трое общались с ним исключительно на повышенных тонах, совершенно не беря во внимание, что это всего лишь ребенок, а не их стервозный сослуживец. Что касается отца, то он умер от отравления алкоголем, когда Антону было девять лет. Но и при жизни вечно поддатый папаша не обращал на своего отпрыска ни малейшего внимания, будто его не существовало вообще.
Антона не любили в школе ни учителя, ни ученики. Честно говоря, любить его было не за что: вечно сонный, помятый, неуклюжий, неулыбчивый, упрямый, со злыми глазами волчонка. Он был пассивным, перебивался с двойки на тройки, опаздывал, засыпал на уроках. Другие тоже были пассивными, опаздывали и засыпали, но у них были друзья. Антон Гогин всегда был один. Его никогда не звали на школьные мероприятия, не давали общественных поручений.
Во дворе его тоже не считали человеком. Все общение с ним сводилось к издевательствам и битью. Гогин рано познал истину, что нелюбовь матери, подобно снежному кому, влечет за собой нелюбовь остального мира. Мальчик начал писать стихи от полного одиночества. Когда он впервые вылил на бумагу свою вселенскую обиду, то почувствовал неимоверное облегчение. С той поры у него появился друг. Это был невидимый, но внимательный и сочувствующий собеседник. Единственная условность — к нему нужно было обращаться в рифму.