Я вытер руку о плащ и вышел наружу, в солнечный свет. Присел на скамейку у храмовой двери, глядя на внутренний вал: там возилась орава детишек — малыши весело съезжали и скатывались кувырком вниз по склону. Отчаяние, истерзавшее меня по дороге в Ллогрию, накатило с новой силой. Мне безумно хотелось верить в богов, и все же меня одолевали сомнения. Ну и что с того, спрашивал я себя, что девочка смертная и что ее нездешнее мерцающее свечение — это Мерлинов трюк? Это не отменяет могущества Сокровищ, но ведь всякий раз, как я задумывался о Сокровищах и чувствовал, что уже не полагаюсь на их силу, я подбадривал себя воспоминанием о мерцающей нагой девушке. А теперь, выходит, никакая она не вестница богов, но просто-напросто очередная иллюзия, сотворенная Мерлином.
— Господин? — В мысли мои ворвался женский голос. — Господин? — Я поднял глаза: передо мной стояла пухленькая темноволосая молодка и смущенно улыбалась мне. В простеньком платье и в плаще, короткие темные кудри перехвачены ленточкой, и за руку держит рыжеволосого мальчугана. — Ты меня совсем не помнишь, господин? — разочарованно протянула она.
— Киууилог, — вспомнил я наконец ее имя. Одна из наших служанок в Линдинисе — там-то ее и соблазнил Мордред. Я встал. — Как поживаешь?
— Да, правду сказать, неплохо, господин, — заверила она, очень довольная, что я ее все-таки вспомнил. — А это малыш Мардок. В отца пошел, верно, детка? — Я пригляделся к мальчику. Круглолицый крепыш лет шести-семи от роду, с жесткими, торчащими во все стороны волосами, ну вылитый Мордред. — Спасибо, нравом удался не в отца, — продолжала Киууилог, — он у нас хороший мальчик, верно? Просто золото, а не мальчуган, господин. Никаких с ним хлопот, вот ни минуточки, верно, мое солнышко? — Она нагнулась и поцеловала Мардока. Мальчуган явно чувствовал себя неловко — что еще за телячьи нежности на людях! — однако ж широко улыбнулся. — Как госпожа Кайнвин? — полюбопытствовала Киууилог.
— Замечательно. Я расскажу ей про тебя, она будет рада.
— Уж она-то всегда была ко мне добра, — отозвалась Киууилог, — я б и переехала в ваш новый дом, господин, да вот мужчину встретила. Замуж вышла, вот оно как.
— И кто же он?
— Идфаэль ап Мерик, господин. Он теперь служит лорду Ланвалю.
Ланваль был начальником стражи, приставленной к Мордреду в его золоченой темнице.
— А мы думали, ты ушла от нас, потому что Мордред дал тебе денег, — признался я.
— Он-то? Денег дал? — рассмеялась Киууилог. — Да раньше звезды с небес посыпятся, господин. Дурочка я была в ту пору, — весело посетовала она. — Понятное дело, я ж не понимала, что за мужчина Мордред, да он тогда и мужчиной-то еще не был, куда ему, ну и куда денешься, вскружил он мне голову, король как-никак и все такое, ну да не я первая, не я последняя, верно? Но обернулось-то все к лучшему. Мой Идфаэль — человек хороший, он не против кукушонка в своем гнезде — малыш Мардок ему что родной. Вот ты кто у нас такой, золотце, — заворковала она, — кукушоночек! — Она наклонилась, стиснула Мардока в объятиях и принялась щекотать его; мальчуган, хохоча, вырывался.