И я рассказала. Я все рассказала. Про мать, про бабушку, про Витьку, про Руслана и про Маргариту.
— Девочка моя, да как же тебя посадят, если ты ни в чем не виновата? — обеспокоенно спросила меня Елена Владимировна, не выпуская из своих рук руку дочери.
— У нас с бабушкой нет денег, — тяжело вздохнула я и закрыла глаза, для того чтобы не разрыдаться. — Маргарита просто всех купит, а может быть, даже уже купила. Следователь дал мне понять, что мне вряд ли удастся избежать тюрьмы.
— Надо бороться, — сказала Елена Владимировна.
— Вы думаете, это возможно, не имея денег?
— В любом случае нужно пытаться. А ты позвони этой Маргарите.
— Зачем?
— Попробуй поговорить с ней. Попробуй выяснить причины. Если она мечтает тебя посадить, значит, этому должно быть какое-то объяснение.
— Да вы что! Она со мной даже разговаривать не будет.
— Но ведь ты и не пробовала!
Елена Владимировна по моей просьбе достала мой телефон и, присев на краешек моей кровати, подтолкнула меня к решительным действиям.
— Ну, что ждать у моря погоды? Звони и попытайся найти с ней общий язык. Нужно же что-то делать. Нельзя бездействовать.
Я набрала до боли знакомый номер и принялась ждать.
— Я слушаю, — по голосу Маргариты было нетрудно догадаться, что она пребывает не в самом лучшем расположении духа.
— Это Марина.
— Какая Марина? — не сразу меня узнала женщина. Видимо, она не ждала звонка от меня.
— Та, которая убирала в вашем доме.
— Что тебе нужно?
— Я бы хотела вам все объяснить, — я старалась говорить как можно более спокойно.
— В суде объяснять будешь, — резко перебила меня Маргарита.
— Но я действительно ни в чем не виновата. Я уже и так наказана сполна. Умоляю вас, не наказывайте меня еще больше.
— Ты мерзкая, ужасная, ничтожная девка. Дрянь!!! Дочь грязной алкашки, — принялась отчитывать меня Маргарита. — Я дала тебе крышу над головой и кусок хлеба. Как ты могла со мной так поступить, неблагодарная тварь?!
— Да что ж я сделала?
— И ты спрашиваешь меня, что ты сделала? Ты устроила в моем особняке кровавое месиво, и из-за этого мне приходится продавать этот дом. А твои ублюдки прожгли сигаретой одну из моих шуб. Между прочим, самую дорогую. Это шуба из шиншиллы. Я не пожалею никаких денег, но я сделаю все возможное, чтобы ты пожалела о том, что осталась жива. Лучше бы ты сдохла!
Когда в трубке послышались короткие гудки, я откинула голову на подушку и закрыла глаза, чтобы сидевшая рядом со мной Елена Владимировна не видела моих слез.
— Я все слышала, — произнесла женщина и погладила меня по бритой голове. А я не удержалась: поднесла ее руку к своим губам и поцеловала.