Интересно, откуда может появиться место для ночлега там, где до города всего полчаса-час пути? Даже если человек что-то не рассчитал, его застали сумерки — не проще ли поторопиться к городищу, нежели разбивать бивуак в лесу? Ну, ладно, изредка случаются всякие неприятности — однако правильная полуовальная поляна в березняке с вычищенным от водорослей спуском к воде и внушительными кострищами, зола на которых походила на подушку с ладонь толщиной, никак не напоминала случайное прибежище — это была стоянка, которой пользовались многие поколения людей. И означать она могло только одно: до Кшени осталось еще немало верст, и сегодня ведун туда явно не попадет.
— Похоже, нынче мне не везет, — вздохнул Середин. — Вместо того, чтобы повернуть на Рязань, за обозом погнался, в реке понапрасну мерз, с дорогой обманули, дождь еще не к месту начался… Пожалуй, не стану я искушать судьбу и закончу день здесь. Может, новый окажется лучше.
Он спешился, скинул сумки с гнедой, снял с нее седло, намотал поводья на ветку ближней березы, потом освободил от вьюков и чалого и тут же полез в узелок с травами, торопясь сделать одно важное дело до того, как дождь заморосит снова.
— Болиголов, чистотел, ромашка… — быстро отобрал он по нескольку травинок из нужных пучков.
Занимаясь знахарством и магией, Середин во время своих путешествий по ходу дела собирал травы, камни и прочие компоненты, чаще всего нужные при колдовстве — хотя специально за ними не охотился. Но почему, скажем, не сорвать желтую ромашку или лепестки подсолнуха, коли уж встретились, или не подобрать змеиную кожу, раз всё равно попалась на глаза, не зачерпнуть горсть куриных перьев, валяющихся возле каждой кухни? Более сложными составляющими ведун в этом мире не заморачивался — но, к счастью, для разгона облаков никакой желчи аллигатора или порошка из кончика буйволова рога не требовалось.
Сложив приготовленные компоненты у одного из кострищ, Середин пробежался по березняку, подбирая хворост. У малолюдных дорог есть очень большой плюс: дрова можно искать недалеко от стоянки, — а потому Олег уже через пару минут вернулся с солидной охапкой валежника, сложил небольшой костерок, запалил. Кинув на траву потник, ведун, подобрав ноги, уселся сверху, нащипал несколько травяных колосков, кинул в огонь для начала ритуала и, покачиваясь, размеренно забормотал:
— Ой ты, гой-еси, небо высокое, земля холодная, тучи черные. За горами высокими, за ярами глубокими, чащобами темными лежит поле светлое. На поле сидит дед железный: ноги каменные, руки деревянные, глаза булатные… — Олег выдернул из костяных ножен небольшой ножичек для еды, свою первую добычу в этом суровом мире, положил на колено. — Не болит у деда голова… — Он подобрал из приготовленных трав болиголов и, теранув им по лезвию, метнул в пламя. — Не зудит у деда кожа… — Он чиркнул о сталь пучок чистотела. — Не летят к деду комары…