– Боюсь, пришлось избавиться от части фамильного серебра. Сделал несколько неудачных вложений…
Грейс сразу понял, откуда эти светлые пятна на стенах. Скорее всего, все ушло с аукциона. Стреттон выглядел таким подавленным, что Рой почувствовал к нему искреннее сочувствие, особенно учитывая ожидавшую беднягу еще более страшную новость.
– Моя домоправительца… – Стреттон беспомощно развел руками. – Э-э-э… не желаете ли чаю? Кофе?
У Грейса пересохло в горле.
– Если можно, чаю с молоком, без сахара.
– То же самое, пожалуйста, – попросил Брэнсон.
Стреттон вышел, а Грейс приблизился к одному из немногих уцелевших здесь предметов мебели – элегантному ломберному столику, заставленному фотографиями в рамках.
Среди них было фото двух пожилых людей – по-видимому, родителей хозяина, на другой был запечатлен сам Стреттон (слегка помоложе, с привлекательной женщиной, по-видимому его ровесницей). Рядом – снимок молодой женщины, как предположил Рой, погибшей Джейни. Здесь ей было лет семнадцать-восемнадцать. Очень симпатичная и ухоженная, в черном бархатном вечернем платье, с длинными светлыми волосами, зачесанными вверх и схваченными двумя бриллиантовыми заколками, и пышной серебристой горжеткой на шее. Она изрядно походила на актрису Гвинет Пэлтроу, но в ее улыбке не было никакого самодовольства, того, что Грейс определил бы как показуху, наносной шик.
Рядом – еще одно фото Джейни, на пару лет постарше. Девушка стояла на лыжном склоне в лиловом анораке и солнечных очках с очень серьезным, холодным выражением лица.
Грейс посмотрел на часы. Половина двенадцатого. Он отвертелся от пресс-конференции, свалив на Дэнниса Пондса обязанность сообщить этой стае гиен, что теперь у них есть имя жертвы, и это произойдет почти одновременно с появлением его самого у Стреттона. Особенно важное значение Грейс придавал тому, чтобы Пондс разослал фото пропавшей девушки куда только возможно: установить, не было ли свидетелей, видевших ее в последние часы жизни. Если же у них не появится ничего нового, то о ее исчезновении сообщат в следующую среду в телепрограмме «Криминальный дозор».
Брэнсон расхаживал у камина. Там, на полке, стояли несколько поздравительных открыток. Грейс подошел и взял одну из них с забавным рисунком разодетого в пух и прах денди и надписью: «Моему необыкновенному папочке!» Раскрыв ее, он прочел:
«Моему любимому папуле! Тонны, тонны, тонны любви!!! Дж.».
Поставив открытку на место, Грейс остановился у высокого окна, откуда открывался великолепный вид на Хамбл-Ривер. Брэнсон встал рядом, и они принялись рассматривать целый лес мачт и парусов, казавшихся так близко, словно гавань находилась сразу за пределами поместья.