А Солнце продолжало удаляться, и кольцо, совсем потускнев, исчезло. На черном небе остались только звезды и совсем выцветший кусочек Европы.
– Потом, – сказал Лакки, – все повторится в обратной последовательности.
– И это показывают каждые 42 часа? – недоверчиво спросил Бигмен.
– Если ты не возражаешь…
На следующий день к ним подошел Пэннер.
– Как поживаете? А мы, между прочим, уже почти управились со своими делами. – Он показал на заполненную оборудованием долину. – Все это хозяйство остается на Ио.
– Остается? – удивился Бигмен.
– Конечно! Ведь на спутнике нет ни погоды как таковой, ни признаков жизни. Так что оборудование в полной безопасности. Все надежно укрыто от аммиака и чудесно дождется следующей экспедиции. – Внезапно Пэннер понизил голос. – Мистер Старр, кто-нибудь настроен на вашу частоту?
– Нет. Вроде нет.
– Не хотите прогуляться? – И, не дожидаясь ответа, Пэннер двинулся в направлении холмов. Лакки с Бигменом последовали за ним.
– Я должен извиниться перед вами, – сказал Пэннер. – В последнее время я был не слишком приветлив. Просто мне показалось, что так будет лучше.
– Забудем об этом, – примирительно отозвался Лакки.
– Видите ли… я намеревался провести собственное расследование, без вашего участия. И был уверен, что кто-то обязательно себя выдаст, совершив нехарактерный для человека поступок. Но этого, увы, не произошло… – Они взобрались на первый холм, и Пэннер оглянулся. – Посмотрите-ка на нашего пса! – восхищенно воскликнул он. – Вот кто освоился в низкой гравитации!
Матт, в самом деле, многому научился за это время. Его тело грациозно изгибалось и вновь выпрямлялось в двадцатифутовых прыжках, которые он совершал с явным удовольствием.
Пэннер перестроился на частоту, предназначенную для их четвероногого товарища, и крикнул:
– Эй, Матт! Ко мне, мальчик, ко мне!
Пес высоко подпрыгнул от неожиданности. Лакки, тоже переключившись, услышал радостное рычание.
Пэннер помахал рукой, пес помчался к ним, но вдруг остановился и посмотрел назад, сомневаясь в своем праве оставить хозяина. Приблизился он совсем медленно.
– Сирианский робот, – вернулся Лакки к начатому разговору, – созданный именно для того, чтобы обмануть человека, должен быть совершенным. Во всяком случае, он никогда не клюнет на что-то поверхностное…
– Мое расследование не было поверхностным! – горячо возразил Пэннер.
– Я все более склонен думать, что в нашем случае любое расследование, проведенное не специалистом в роботехнике, может быть только поверхностным. – В голосе Лакки было нечто большее, чем просто горечь.