Лакки Старр и луны Юпитера

Юпитер, правильный кремового цвета шар, выглядел вдвое меньше, чем наблюдаемая с Земли Луна. Он безнадежно уступал последней в яркости, что, однако, не мешало ему являть собой прекрасное зрелище.

Светильники были выключены; тусклое свечение планеты едва обнаруживало находящихся в рубке Лакки Старра, задумчиво смотревшего на экран, и его компаньона – Бигмена.

– Будь он полым, Бигмен, и вывали ты в него сотен этак с тринадцать шаров величиною с Землю – места еще осталось бы прилично. Эта безделушка перевесит все остальные планеты вместе взятые.

В Джоне Бигмене Джонсе, которого все обязаны были величать не иначе, как Бигменом, – а то плохо будет! – было пять футов и два дюйма роста, если не сутулиться. Джон Бигмен Джонс недолюбливал все крупное за исключением Лакки, и он воскликнул в сердцах:

– А что толку! Никто ведь не может сесть на него! Даже приблизиться!

– Сесть, возможно, мы никогда и не сядем, но приблизиться сумеем наверняка. Как только построим аграв-корабли.

– Что имеет состояться вот-вот, при активном участии шустрых сирианцев, – пробурчал Бигмен.

– Поживем-увидим…

– Проклятье! – вдруг взвился Бигмен, с силой ударяя кулачком по ладошке. – Долго еще мы тут будем прохлаждаться, а Лакки?

Они находились на «Метеоре», корабле Лакки, и двигались по орбите синхронно с Юпитером-9, самым удаленным из спутников планеты.

Юпитер-9 висел перед ними на расстоянии тысячи миль. Вообще-то он назывался Адрастея, но, как не входящий в число самых крупных и близких сателлитов, подвергся нумерации. Этот астероид 89 миль в диаметре выглядел отсюда гораздо внушительней своей гигантской планеты.

Поверхность его представляла собой нагромождение уродливых серых скал – типичная для пояса астероидов картина, какими Лакки с Бигменом были давно и по горло сыты. Пожалуй, только одним выделялся он среди других спутников – тем, что внутри, под его коркой, тысячи людей и миллиарды долларов работали над созданием антигравитационных кораблей.

Лакки молча разглядывал Юпитер с его восхитительными цветными поясами – как будто ребенок, обмакнув пальцы в акварель, протащил их по уже готовому рисунку и оставил светло-розовые и зеленовато-голубые следы. Не верилось, что все это неживое…

– Эй! – Голос Бигмена вернул Лакки к реальности. – Ты мне ответишь наконец? Сколько, я спрашиваю, нам еще торчать тут?

– Бигмен, ты ведь прекрасно знаешь – до тех нор, пока не явится Донахью.

– А с какой стати мы ждем его, можно узнать?

– Он просил.

– Ах вот оно что! Он просил! А кто он такой? Кем считает себя наш дорогой друг?