Они вышли на улицу. Бабушка долго махала им вслед рукой. Аделаида оборачивалась и махала ей в ответ.
— Хорошая у тебя бабушка, — сказала она, — только балует тебя очень.
— Зачем приходила?
— Выяснить обстановку.
— Какую обстановку?
— Узнать, в каких условиях ты живёшь, — объяснила Аделаида, — как тебя воспитывают.
— Ну и что выяснила?
— Всё. Теперь я знаю, что ты бабушкин сынок. Нянчится она с тобой. Придётся тебе её с собой в армию брать. Ты ведь даже просыпаться сам не умеешь.
— Врёшь! — неуверенным голосом крикнул Иван.
— Не вру. Это я бабушке немного наврала. Из-за тебя. По телевизору ты выступил ужасно. Я краснела. Стыдно было. Очень стыдно.
— Без тебя знаю, — буркнул Иван.
Краешком глаза поглядывал по сторонам: не видит ли кто-нибудь из ребят, что он гуляет с девочкой?
— В результате, — продолжала она, — я сделала важное открытие. Я поняла, что ты, может быть, УО.
— УО? — переспросил Иван. — А это что такое?
— УО — значит умственно отсталый.
— Чего, чего? — почти крикнул Иван.
— Ты умственно отсталый ребёнок. Тебя надо перевести в специальную школу.
Иван остановился, вытаращив глаза, и долго с его губ срывались не слова, а какие-то непонятные звуки. Еле-еле овладев собой, он спросил:
— В специальную школу?
— Конечно, — спокойно отозвалась Аделаида. — Тебе же будет лучше. Всё будет в порядке. Ведь почему с тобой мучаются? Потому что считают тебя нормальным. А ты УО. Умственно отсталый.
— Неправда! — жалобно крикнул Иван. — Я умный! Я умственно умный!
— Не кричи. Подумай обо всём спокойно. Вот тебе задание: или ты выучишь сегодня уроки, или я завтра сообщаю всем, что ты УО. До свиданья.
И ушла.
— Крокодиловская ты дочь! — вслед ей прошептал Иван. — В зоопарк тебя посадить надо! В клетку! За решётку! Тухлой капустой тебя кормить надо!
Аделаида обернулась и помахала ему рукой.
— Сама ты УО, — шептал Иван, — это тебя в крокодильскую школу посадить надо!
Долго он стоял на одном месте. Было ему до того грустно, что хоть плачь. Он даже кулаками помахал немного.
И побрёл домой, опустив большую голову.
Кажется, впервые он призадумался над своей жизнью. А когда ты совершил немало проступков, занятие это — думать о своей жизни — очень грустное.
Вместо того чтобы по привычке всех ругать, а себя жалеть, он прошептал:
— Бабушкин сынок… УО… умственно отсталый… специальная школа… А почему? Потому что не люблю учиться? Ну и что? Если я таким родился? Вот если бы я не мог учиться, тогда другое дело. А я могу, но не люблю. Ведь мне ничего не стоит быть отличником. Стоит только захотеть.