— Готов.
— Учтите, что если вы будете схвачены советской разведкой…
— Живым я им не дамся.
Иван стал медленно поднимать руку с пистолетом. «Сосчитаю до семнадцати, — решил он, — и бабахну обоих!»
— Постойте, — услышал он, — а где же пистолет?
— На столе.
— Не вижу.
— Что за чудеса?
«Сосчитаю до тридцати двух, — решил Иван, — и обоих бабахну!»
ПОЧЕМУ РАССЕРДИЛСЯ МИЛИЦИОНЕР ЕГОРУШКИН
О милиционере Егорушкине в посёлке вспоминали лишь тогда, когда надо было забрать хулигана или пьяного или поймать воришку.
Если всё в поселке было спокойно, никто об Егорушкине и не вспоминал. Но только случится какой-нибудь неприятный случай, как все начинают ворчать:
— Куда это Егорушкин смотрит? За что деньги получает?
А он никогда не обижался на людскую несправедливость, потому что был умным человеком.
Казалось, что вывести его из себя нет никакой возможности. Разбушевавшихся хулиганов он усмирял с таким брезгливым и спокойным выражением лица, с каким мы снимаем муху с липучей бумаги.
И вдруг милиционер Егорушкин вышел из себя. Человек, который ночью гнался на мотоцикле за автомашиной, а в ней — трое вооружённых бандитов, сегодня растерялся.
Рассердил его не кто иной, как наш дорогой Иван.
Больше всего на свете Егорушкин ненавидел лодырей: ведь именно из лодырей и вырастают жулики. Конечно, не каждый лодырь становится жуликом, но каждый жулик — это лодырь.
Новая выходка Ивана — тёмные очки, «Не понимайт!» и «Бах! Бах!» — рассердила Егорушкина, но он сдержался.
А тут ещё возвращается из магазина жена и рассказывает… А жена Егорушкина — та самая продавщица, в которую Иван бабахал.
— Ну, ладно… — сквозь зубы процедил Егорушкин. — Ты у меня ещё узнаешь гутен так, шпиндель!
РУКИ ВВЕРХ! СТРЕЛЯТЬ БУДУ!
Шпионы, в квартире которых оказался Иван, перевернули вверх дном всю комнату в поисках пистолета.
«Сосчитаю до ста сорока трёх, — решил Иван, — и бабахну прямо сквозь дверь!»
А у самого коленки трясутся, зуб на зуб не попадает. Одно дело — шпионов в кино смотреть, другое дело — живых шпионов встретить.
— Что же это такое? — спрашивал один из них. — Я отлично помню, что положил его вот сюда. Я же погибну без него. Сколько раз меня предупреждали… С меня голову снимут.
— Придётся сразу сознаться.
«Значит, сейчас они уйдут, — подумал Иван облегчённо, но сразу же озадаченно нахмурил лоб. — Они уйдут, а как же я подвиг совершать буду? Нетушки, нетушки, я должен героем стать!»
Иван ногой толкнул дверь, выбросил руку с пистолетом вперёд и крикнул:
— Руки вверх! Стрелять буду!
Перед ним стояли двое мужчин: один длинный и старый, другой — невысокий, помоложе. Рука с пистолетом у Ивана дрожала.