Я принял ее поцелуй твердо, я стал солдатом до мозга костей, я стал слишком солдатом, вроде камня. Но ей, кажется, именно это и понравилось. Она разбилась о меня, и в то же время часть моего существа перешла к ней; на миг я почувствовал, как плавятся мой панцирь. Происходило бы все это не здесь, не сейчас, не будь у меня…
Китти оторвалась от моих губ.
Я сжал ее ладонь. В ответ Китти улыбнулась лукаво и грозно. Ушла истома ее, ушли усталось и мороз, пропитавшие сердце. Она вынырнула из царства снов, ей очень нужно было вынырнуть оттуда, и это у нее получилось. Теперь она трепетала от всего несвершившегося между нами. Пальцы Китти передавали ее трепет мне.
– Прощайте. Как хорошо, что вы привели меня к себе.
Она едва заметно кивнула.
Я не стал оборачиваться. Было только то, чему и следовало произойти. Мы оба почувствовали вкус жизни. А все остальное уместно лишь тогда, когда любишь.
Дверь за моей спиной хлопнула на мгновение раньше, чем в голову Китти пришла мысль вперить взгляд мне в затылок. У женщин чувство меры развито куда сильнее, чем у мужчин.
Я шел по улице, и предутренний ветерок щекотал мне ребра ножичками холода. Женя, когда-нибудь ты станешь моей женой, у нас все будет хорошо, и однажлды я расскажу тебе об одном севастопольском приключении… Прости меня. Ты ведь простишь меня?
* * *
За час до рассвета всё сделалось серым: дома, деревья и даже звук шагов.
Проходя мимо пристани РОПИТа, я увидел Евсеичева, любовавшегося ночным морем, паровыми катерами, старыми шхунами, стоящими на якоре со спущенными парусами, и низким хищным силуэтом эсминца.
На мой оклик Андрюша отозвался со смущением. Похоже, я вырвал его из состояния романтической мечтательности.
– А, Денисов… Я, знаешь ли, утомлен сегодняшней ночью. Смысл слова «гетера»…
– Остался тебе непонятен.
А то ведь соврал бы. И выглядел бы при этом самым жалким образом. Нынче у мальчика ровным счетом ничего не произошло.
– Ты прав. Я приношу извинения. Неужели так заметно?
– Чушь. Все это тебя не минует. К тому же, на мой вкус, сочетание звуков «гетера» в ста случаях из ста звучит фальшивее, чем сочетание звуков «жена».
Он заулыбался. В молчании мы направились по направлению к казармам.
Обходя Артиллерийскую бухту, мы столкнулись с Вайскопфом носом к носу. Подпоручик нес кожух от пулемета «максим», и плескалась там жидкость, ничуть не родственная воде. А из кармана расстегнутой шинели выглядывала рукоять офицерского кортика, неведомо у кого отобранного.
– Денисов? Ученый ворон? А не желаешь ли – отпить? За неимением шампаня… И ты, эфеб! Царь должен погибнуть… и… быть пожранным… наступило время дионисийского буйства!