Маньяк или гений?
Пусть Господь рассудит. Для нее Саша – прежде всего сын, первенец, странный, но родной и любимый человек.
Младшенькая то и дело подкатывала к Кате с сумасшедшими планами освобождения. Катя и сама была не промах, юность ее прошла отнюдь не в инкубаторе. Здравого смысла и опыта госпожи Сомовой оказалось достаточно, чтобы с треском провалить одиннадцать дочерних прожектов. Оригнальные, радикальные, задуманные с огоньком, все они оставались недостаточно безумными. Катя хорошо знала дочь: присутствие старшего брата подобно сильному магниту влияло на ее внутреннюю сущность, можно сказать, искривляло ее; но возраст все поправит. Когда-нибудь у нынешней егозы будет очень спокойный и уравновешенный характер. Оставит она за бортом и упрямство, и язвительность… Наверное.
Впрочем, упрямство у них фамильное. По обеим линиям. Можно сказать, визитная карточка.
На седьмой или восьмой день плена Сомова-старшая окончательно убедилась: они вдвоем с дочерью не в состоянии разработать какой-нибудь технологический или силовой план побега.
С отчаяния она даже начала размышлять о соблазнении капитана Каминского. Сначала идея показалась ей не столь уж отвратительной. Катя представляла себя на месте леди Винтер, коварно совратившей своего тюремщика. Или какой-нибудь, прости Господи, Клеопатры, сумевшей на время подчинить себе волю самого Цезаря.
Мысль об использовании Каминского растревожила ее.
Катя занялась продумыванием конкретных ходов. Она уверена была в том, что блестящую идею, если это, разумеется, по-настоящему блестящая идея, всегда можно реализовать. Надо только прочувствовать общую ситуацию и распознать уязвимые места неприятеля.
Ведь он здесь тоже не первый день. И на женщин у него времени нет.
У любого мужчины можно пробудить желание. Была бы воля к действию.
Придумать предлог для беседы…
Кое-какие детали изменить в одежде…
Быть раскованной внешне и сконцентрированной внутри…
Улыбаться вот так…
Мужчины подобного типа любят разговоры о службе…
– …Мама, как ты думаешь, я выгляжу на шестнадцать или нет?
Катя вмиг отрезвела. Н-да. До чего ж заразительны кретинские мысли!
Первым делом она отвесила дочери пощечину.
– Даже не думай, паршивка!
Потом, когда Варенька застыла, и по щеке ее поползла слеза, Сомова старшая порывисто обняла дочь.
– Ну что, что ты Варенька. Не надо. Даже думать о таких вещах не надо.
Дочь молчала. Как будто окаменела.
– Прости меня, Варя. Пожалуйста, прости…
Тут Варенька закричала:
– Да я бы сбежала с Сашкой! Да я бы запросто сбежала!
– Да-да-да. Сбежала бы, дочка. Да-да. Сбежала бы. Конечно… Прости меня…