По дороге к броненосцу «Бастион», совсем недавно превратившемуся в форпост Бастион, Сомов велел посадить штабной антиграв на лесистой равнине. Красивое место, по счастью, оно избежало огненных ласк войны.
Он вышел наружу.
Ветер принес ему ароматы незнакомых цветов и трав.
Ветер принес ему шелест воды на речных перекатах.
Ветер принес ему шум листвы, и ни одна живая душа не знала, как называются эти деревья…
С обрыва Сомову открылась равнина до самого горизонта. Темные перелески, ртутные нити рек, луга с пышными травами, охваченные пожаром весеннего цветения.
Воздух чистый, как кожа младенца.
Планета пахла ванилью и горьким отваром из дубовой коры.
Новая неизвестная земля была прекрасна. Сомов любовался ею. Для кого он завоевал ее? Для кого – в наибольшей степени? Для Терры? Для себя самого? Для Катеньки с обормотами? За всю свою жизнь он не видел ничего прекраснее.
«Ей понравится…»
«Срочно.
Сов. секретно.
Для расшифровки использовать код 312.
Секретарю
Объединенной Координирующей Группы Терры-2,
Главнокомандующему
Сил безопасности Терры-2
полному адмиралу
А.С. Маслову.
От командующего
Чрезвычайным поисковым контингентом
„Группа флотов А“
вице-адмирала
В.М. Сомова.
Поставленная задача выполнена. С 11.45 условного времени по флагманскому бортжурналу вверенного мне поискового контингента треть планеты Екатерина официально принадлежит Независимому государству Терра-2. Остальные две трети принадлежат Российской империи и Латинскому союзу.
Извольте оплатить счет».
30 января 2141 года, за несколько часов до того, как пришло сообщение Сомова об окончании операции на Екатерине.
Ольгиополь, место экранировано от любых спецсредств слежения и не воспринимается визуально.
Андрей Маслов, 104 года, и некая важная персона, о возрасте которой – отдельный разговор.
Тот день начался плохо. Хуже некуда.
Маслов лежал в стеклянной трубе, весь облепленный датчиками, голый, злой и недоумевающий. Обычно Евграф Васильевич Раков обходился без этой медицинской фанаберии. Поговорит-поговорит, сделает пару простеньких замеров, да и объявит, в чем дело. А тут стандартной процедуры оказалось недостаточно. Раков задумчиво потер лоб и сказал: «А давайте-ка, голубчик, померяем вас трубой. Поверьте, может оказаться нелишним…» И старейшина полез в лекарский агрегат, но только для очистки совести. Он давно научился читать на лицах людей недосказанное. Сегодня голос Ракова говорил ему одно, а мышцы лица, дрожащие ладони старика и глаза – особенно глаза – совсем другое. Голос: «Не беспокойтесь. Дела ваши совсем неплохи. Сейчас мы кое-что перепроверим, голубчик, но впадать в мрачное состояние духа нет причин». Все прочие осведомители: «Худо. Хуже некуда. Но, может быть, есть еще надежда»…