Молчит.
«Да хрен с тобой. Молчи…» Маслов отвернулся и произнес в сторону, для себя, не особенно заботясь о том, чтобы его услышали:
– Об одном жалею, дело доделать не успел…
И тут Древний Хуан преобразился. Несколько минут назад он разговаривал с Масловым обыкновенным голосом, обыкновенными словами. Теперь в него как будто вошла высота: очень старый человек обратился в патриарха. Жил бы он в эпоху Исхода, душа его обитала бы, наверное, в теле Моисея. Жил бы в годы Русской Смуты, называли бы его Козьмой Мининым…
Седой патриарх встал ровно, как колокольня, поднял подбородок и загремел:
– Зачем, скажи мне, люди живут на Терре? В чем смысл? В чем главная правда их существования?
Маслов открыл было рот, желая ответить: мол, живут и живут. Но Древний Хуан остановил его нетерпеливым жестом.
– Для того ли они живут, чтобы быть сытыми? Ты им хлеба хотел дать, и ради того хлеба собственной душой побрезговал! Вот, накормил ты их, и куда им идти, наевшись? Быть шестернями в машине Терры? Но не ради ли них – государство? И какой в нем смысл, если он не совпадает со смыслом, тревожащим их души?
На миг Маслову показалось, будто от седых косм Древнего Хуана исходит сияние. Нет, показалось.
– У всей нашей земли, у всех городов, поселков и монастырей один-единственный смысл – Вечное Спасение и счастье в Боге. И каких бы загогулин не приторачивало к себе государство, а и в нем тот же самый смысл: сделать так, чтобы каждому здешнему христианину спасать душу было легче. Понял ли ты? Что есть твоя жизнь? Или моя жизнь? Или жизнь этого Сомова? Или покойной моей Инес? Жизнь – один-единственный спектакль, дозволенный нам свыше. Ты можешь грешить против роли, а можешь сыграть ее блистательно… В зале – один Зритель, и Он обязательно будет судить твою игру, хочешь ты этого или не хочешь. Там, за гранью, нас всех ожидает Его суд. И какую правду ты откроешь Ему?
– Я скажу… я скажу… я хотел, чтобы все были сыты и не убивали друг друга.
– А надо было хотеть большего! Следовало хотеть, чтобы люди, отданные тебе под руку, любили друг друга, верили в Его милосердие и были благородны. Неужели ты и впрямь подумал: дашь им чуть меньше, и они вцепятся друг другу в глотки?! Неужели ты совсем не верил в них? Неужели ты весь народ терранский счел крысами, способными грызться за крупу? Вот твоя ошибка. За нее ты платишь сейчас.
– Они слишком привыкли ни в чем себе не отказывать. На Земле начали убивать без пощады за один кусок хлеба при девяти миллиардах. Наших – нет пока и трех с половиной. Но я не смею их ограничить! Ведь они… они тогда…