– Что? Хочешь скрутить? Связать? Вколоть той парализующей гадости, которой накачали меня и детей? Хочешь? Лучше не пробовать, честное слово, капитан. А вдруг мой муж узнает хотя бы о… десятой части твоих художеств? А вдруг он огорчится? И тогда найдет не то, что нужно? Или не там, где нужно? Или не для тех, кому нужно? Давай, капитан. Ударь меня. Сделай мне плохо.
Каминский стоял в шаге от нее. Лицо – белее белого. Эта подлая мысль – «…не для тех…» – раньше не приходила ему в голову. Капитан готов был возиться с этой невыносимой женщиной столько, сколько прикажут. Но он совершенно не готов был провалить дело, выполняя свои обязанности избыточно хорошо, слишком надежно.
Он попытался вразумить фурию.
– Я понимаю ваше состояние, Екатерина Ивановна. Но, поверьте, очень многое поставлено на карту. По сути, благо всей Терры. Возможно, это примирит вас с нынешним вашим положением хотя бы отчасти. Надеюсь, все закончится правильно, и вы потом будете вспоминать со смехом…
– Заткнись.
Только полный идиот способен думать, будто фурию можно вразумить. Или человек, у которого уверенность в собственной силе хлещет через край.
Фурия вспомнила, как сознание меркло и вновь возвращалось к ней, как чей-то голос требовал увеличить дозу, какого ляда опять эта чертова перечница затрепыхалась… А еще она вспомнила, как будила детей, как пытались они втроем определить, куда попали, и как пришел этот ферт и с важным видом выложил им правду, но где они находятся так и не сказал; контакты с внешним миром, мол, не дозволяются… Еще бы, мерзкая ты рожа, «засветить» такое мероприятие – оабовцы ведь все это гуано называют нейтральным словечком «мероприятие» – дорого стоит… Тогда Катя почувствовала как освобождается в ней внутренний маховик, прежде заблокированный добрым и счастливым браком. Она крепко верила: только Бог и супруг властны над ее семейными делами, и больше никому не дозволяется туда лезть. Никому, и ни при каких обстоятельствах. Катя словно помолодела лет на двадцать. Она приготовилась грызться за свою семью хоть до крови, хоть до смерти и с кем угодно. Они облазили с Сашей и Варенькой весь кубрик, переговаривались по-французски, чтобы охрана не поняла, сначала казалось – тщетно, нет, ничего нет, даже выходов питания не сыскать… И никаких шансов. Сплошная механика. Даже санузел. Даже еду им приносили офицеры ОАБ. Чушь, не бывает во Внеземелье абсолютно изолированных помещений, – подсказывала ей логика. Искать, искать! И в конце концов слабое место обнаружилось: питьевой синтезатор. Слава Богу, добрые дяди-оперативники не отобрали у маленьких чудовищ их милые безобидные игрушки, с любовью и знанием дела доведенные до совершенства…