Вот же, вечно лезет туда, куда не надо. С ней демонстративно разговаривать не хотят, а она всегда лезет… А мне после таких слов поздно отступать. Она знает, как меня задеть за живое. Я умею драться, и умею хорошо драться…
— Одному нельзя идти, — решил Соболенко. — Человек в черном тоже наверняка не один будет. Я с вами…
Но во мне уже сработала реакция офицера, старшего здесь по званию, которому решать и распоряжаться ситуацией.
— Нет, Соболенко, ты здесь останешься. Мало ли… Офицер здесь нужен. Я пару солдат с собой возьму. Кто в рукопашке получше?
— Все одинаковы, — ответил солдат, лежащий ко мне спиной, с автоматом, наставленным в сторону поворота тропы. — Можем пограничников поучить.
Я усмехнулся, поскольку в рукопашном бое мог бы с любым спецназовцем посоревноваться.
— Тогда пойдем со мной.
— Я готов, — отозвался солдат.
— Еще кого-нибудь возьми…
Солдат повернулся и сел.
— У нас пара наработанная.
— Как зовут? — спросил я.
— Серега… Рядовой Константинов.
— И ефрейтор Братишкин, — представился другой солдат, сидящий в тени. — Тогда мы, товарищ капитан, заранее выходим. Вы через пять минут за нами. Мы — ползком, вы — открыто. Нас не ищите, не увидите. Но мы рядом, товарищ капитан, будем.
— Годится, — согласился я.
Честно говоря, идти втроем показалось совсем, кажется, не страшным, хотя тоже опасным. Это не одному пытаться провести сложный захват. И я понаслышке знал, что представляют собой в рукопашке солдаты спецназа ГРУ. На них можно положиться, и толку с них может быть больше, чем с пяти лейтенантов Соболенко. На душе стало как-то легче, хотя и не намного…
* * *
Говоря честно, мне бы очень хотелось, чтобы появился вдруг здесь старший лейтенант Воронцов и остановил действие моего плана. Я замахнулся, не подумав. Но на войне есть принцип — если замахнулся, то следует бить. А Воронцов признаков жизни пока не подавал, хотя по времени пора бы ему было и сюда заглянуть, проверить, как обстоят дела на противоположном фланге, если уж он осуществляет общее командование. Даже обвинить захотелось старшего лейтенанта за такую неторопливую небрежность. Но остановить операцию уже не мог никто, потому что солдаты тихо ушли в темноту, уже полностью вступившую в ущелье. Я глянул на часы, чтобы зафиксировать светящуюся стрелку часов. Осталось пять минут…
Я попытался сосредоточиться и настроиться.
— Ты ему сразу пинка между ног дай, пока он не понял ничего, — стала советовать Ксения. — Он согнется, ты его за шиворот и тащи быстрее.
Вот же дура…
— Ты в конце-то концов уйдешь отсюда или нет? — возмутился я. — Твое место в лагере. Там старший лейтенант Воронцов сейчас будет. Давай дуй туда… Сообщи ему, что мы затеяли…