Шестерых первых я на пары разбил, первую пару, что поздоровее смотрелась, отправил на противоположный склон. Спуститься и перейти ущелье несложно. Сложнее подняться незамеченным по склону, который не кустами, а только деревьями порос. Кусты дальше есть, над тем местом, где боевики залегли. Но туда следует еще пробраться. Хорошо хоть наши из первой засады подстрахуют, не дадут боевикам возможности голову поднять, если они попытаются оба склона проконтролировать. Со скалы видно, кто куда от вертолета, от останков вертолета, то есть уходит, и поймут ситуацию. Вторую пару сразу отправил на дно ущелья, чтобы выложили там бруствер из любого подручного материала, на случай, если бандиты будут прорываться в сторону вертолета, а последняя пара должна была прикрывать «строителей», как и пулеметчики, только с более короткой дистанции. Бруствер должен был быть достаточно большим, чтобы за ним могла укрыться хотя бы половина взвода и иметь небольшое прикрытие со спины, если бандиты и там пожелают стрелять навесом из «подствольника». Бойца, который залег за бруствером, прикроет от осколков со спины даже небольшое возвышение. Таким образом, я уже начал готовить оборонительные сооружения, начал готовить то, чем боевики обычно пренебрегают, считая ненужным затрачивать усилия в условиях непродолжительного противостояния, но я даже из теории знаю, что укрытые за бруствером несут потери в три раза меньшие, чем те, кто этот бруствер атакует. А на практике получается, что потери эти теория даже занижает. Впрочем, занижение обычно происходит тогда, когда воюет спецназ ГРУ. В других частях, слышал я, теория себя оправдывает…
И все это время мы продолжали выгружать раненых и убитых. Скрипел блок, через который мы пропустили тросик, удерживающий опускаемый груз. Тросик был тонким, но пару человек все же держал. Основное неудобство состояло в том, что он руки резал, а мы не имели элементарных зажимов, чтобы ими тросик удерживать. Такие зажимы имеются в комплекте снаряжения для скалолазания, и у нас в роте есть несколько комплектов, и есть люди, которые умеют скалы осиливать. Но кто же будет брать это снаряжение в вертолет? У меня еще руки грубые, и они терпели, когда тросик врезался в ладони, и когда он кожу сдирал. Капитану Павловскому хуже пришлось, у него кожа на руках нежная, и после первых же операций на ободранных ладонях кровь выступила. Но он, хотя сначала мне не понравился, оказался парнем с характером и не только ничего про свои руки не сказал, он даже сам на них не смотрел, молча выполняя работу. Если учесть, что голова у него наверняка гудела после контузии, следует отдать ему должное. Пограничник характер имел. Впрочем, как и второй пограничник, и как священник отец Валентин. Лейтенант внешне щупленький и физической силой вроде бы обделенный, но работает без остановки. Я догадываюсь, что носить раненых с коротким отдыхом только во время спешного возвращения к вертолету не очень легко. Но они носят. Священник вообще выглядит жилистым и неутомимым. Так, никто без дела не остался, кто может быть в деле занят, только у меня не было полной уверенности, что я именно своим делом занимаюсь.