* * *
Старший лейтенант Воронцов, однако, не слишком, как мне показалось, спешил. Со стороны посмотреть, он что-то искал внизу, под остатками вертолета, словно нечто важное и необходимое из корпуса вывалилось, и найти это было делом жизни или смерти. Даже на четвереньках местами ползал.
— Что он ищет? Пять рублей в прошлом году потерял? — поинтересовался кто-то из солдат слева от меня.
— Минирует, похоже… — отозвался другой.
— Чем минирует? У него в каждом кармане по «МОН-50»?[9]
Имеющиеся в роте «МОН-50» мы выставили на подходах к перевалу.
— Или «растяжки» ставит…
— Непонятно что-то… Там, среди камней…
— Старлей умеет… Замаскирует — не найдешь…
Мы молча ждали развития действий. Старший лейтенант Воронцов нам был хорошо виден, но невидим для противника, которого от него отделяли густые заросли кустарника и легкий поворот ущелья в нижней части, тогда как на склонах этот поворот никак не выражался. Но мы все равно контролировали оставшихся внизу боевиков с повышенной внимательностью. Это непреложный закон: даже если приказа не поступало, но ты видишь своего, и знаешь, что противник рядом, ты обязан прикрывать своего, тем более своего командира. А старший лейтенант Воронцов в настоящий момент стал и моим командиром. И я прикрывал его так же старательно, как и остальные. Но сам старший лейтенант словно бы и не видел этого. Мне показалось, что он, спустившись на дно ущелья, ни разу в нашу сторону взгляда не бросил.
Но любая работа имеет привычку заканчиваться. Закончилась и та, что выполнял Воронцов. И только после этого он сделал какой-то знак одному из своих парней на противоположном склоне, второй в это время с биноклем дальние подступы осматривал и двинулся от нас ближе к середине, туда, где еще четверо раненых солдат, превозмогая боль, что было видно даже издалека, спешно сооружали бруствер, перекрывая ущелье, как казалось издали, игрушечной крепостной стеной.
Старший лейтенант работу, кажется, одобрил, только сделал несколько замечаний, и срочно была усилена и поднята центральная часть стены. Только после этого Воронцов отдал еще какие-то команды, солдаты проверили патроны, отчитались перед командиром, и двое из них полезли на противоположный склон, чтобы усилить позицию первой пары. Тут же со склона спустились невидимые мной ранее два пулеметчика, которых раненые и сменили. И в нашу сторону без задержки двинулась группа, состоящая из старшего лейтенанта, двух пулеметчиков и двух раненых автоматчиков. Шли сначала быстро. Чтобы никто из боевиков не высунулся и не заметил их, младший сержант Отраднов дал несколько коротких и хлесткий очередей по кустам, предпочитая проредить самые густые, где легче всего спрятаться. По себе знаю, что при таком ненаправленном обстреле очень хочется голову в плечи вжать и от земли не отрываться, потому что не знаешь, в какое место следующая очередь будет направлена. Но в общем-то младший сержант все сделал правильно, однако старший лейтенант Воронцов остановился и в нашу сторону посмотрел, а потом отмашку рукой сделал, передавая немой приказ, Отраднову понятный. Младший сержант стрельбу сразу прекратил, потому что стрелял он, время от времени все же поглядывая на командира и ожидая его реакции.