— Да, пожалуй, так будет разумней, — пробормотал г-н де Коммарен.
Столь легко добытое согласие удивило Ноэля. Ему-то казалось, что граф хотел испытать, проверить его. Но как бы там ни было, одержал ли он победу благодаря красноречию или просто избежал ловушки, Ноэль торжествовал. Его уверенность возросла, и он уже полностью владел собой.
— Должен добавить, сударь, — продолжал он, — мне и самому нужно некоторое время. Прежде чем заняться теми, с кем я встречусь наверху, я обязан позаботиться о тех, кого оставляю внизу. У меня есть друзья и клиенты. Все произошло, когда я начал пожинать плоды десятилетних упорных трудов. До сих пор я только сеял, лишь собираясь приступить к жатве. Я выбился из неизвестности, завоевал пусть небольшое, но влияние. Без всякого смущения признаюсь, что до сих пор я исповедовал взгляды и идеи, которые покажутся неуместными в особняке де Коммаренов, но в один день невозможно…
— А, так вы либерал? — насмешливо прервал его граф. — Это модная болезнь. Альбер тоже был большим либералом.
— Сударь, я исповедовал идеи, которые присущи любому умному человеку, стремящемуся пробиться в жизни. К тому же разве все партии не преследуют единственную и одинаковую цель — власть? А различаются они лишь средствами, какими добиваются ее. Больше на эту тему я не стану распространяться. Но можете быть уверены, сударь, что я сумею носить свою фамилию, сумею думать и поступать соответственно своему положению.
— Я тоже так думаю и надеюсь, что никогда не буду иметь поводов сожалеть об Альбере, — сказал г-н де Ком-марен.
— Во всяком случае, если такое случится, то не по моей вине. Но раз уж вы произнесли имя этого несчастного, смиритесь с тем, что нам придется заняться его судьбой.
Граф с величайшим недоверием глянул на Ноэля и поинтересовался:
— Но что мы сможем сделать для Альбера?
— Сударь! — пылко воскликнул Ноэль. — Неужели вы хотите отступиться от него сейчас, когда у него не осталось ни единого друга на целом свете? Ведь он ваш сын, мой брат и тридцать лет носил фамилию де Коммарен. Члены одной семьи должны стоять друг за друга. Виновный или невиновный, он имеет право рассчитывать на нас, и мы обязаны ему помочь.
Вот и еще одно свое соображение граф услышал из уст сына, и ему это было приятно.
— И на что же вы надеетесь, сударь? — поинтересовался он.
— Спасти его, если он невиновен, а я предпочитаю верить, что так оно и есть. Я как-никак адвокат и хочу стать его защитником. Мне не раз говорили, что у меня есть способности, и в этом деле я проявлю их сполна. Как бы тяжки ни были обвинения против него, я отведу их, я рассею сомнения, голос мой прольет свет, я найду новые интонации, чтобы внушить свою убежденность судьям. Я спасу его, и это будет моей последней защитительной речью в суде.