Этот рассказ, звучавший очень просто и естественно, привел г-на Дабюрона в замешательство. Чему верить?
— Мадемуазель, — спросил он, — когда господин Альбер перелезал через стену, дождь уже начался?
— Еще нет, сударь. Первые капли упали, когда мы сидели на скамье, я это прекрасно помню, потому что Альбер раскрыл зонт и я подумала про Поля и Виргинию.[26]
— Будьте добры подождать минуту, — попросил следователь.
Он присел к столу и торопливо написал два письма. В первом содержался приказ немедленно доставить Альбера во Дворец правосудия, к нему в кабинет. Во втором г-н Дабюрон распорядился, чтобы один из агентов уголовной полиции немедля отправился в Сен-Жерменское предместье, в особняк д'Арланжей, произвел осмотр стены со стороны сада и обнаружил следы перелезавшего через нее человека, если таковые существуют. Он пояснял, что через стену перелезали дважды — до и во время дождя. Соответственно, следы в обоих случаях должны отличаться.
Он предписывал полицейскому действовать крайне осторожно и найти какое-либо правдоподобное объяснение осмотру.
Дописав письма, он позвонил, вошел слуга.
— Эти два послания, — сказал г-н Дабюрон, — доставьте моему протоколисту Констану. Попросите, чтобы он сразу же их прочел и передал распоряжения, которые в них содержатся, сразу, слышите, сразу же. Поторопитесь, возьмите фиакр, дело весьма срочное. Да, вот еще что, если Констана нет в кабинете, велите служителю его отыскать: он меня ждет и не мог отлучиться далеко.
Потом г-н Дабюрон обратился к девушке:
— Сохранилось ли у вас, мадемуазель, письмо, в котором господин Альбер просит вас о свидании?
— Да, сударь, по-моему, оно у меня с собой.
Она встала, порылась в кармане и извлекла измятый листок.
— Вот оно!
Судебный следователь взял листок. В нем проснулось подозрение. Слишком уж кстати очутилось это компрометирующее письмо в кармане у Клер. Обычно девушки не носят с собой записок, в которых им назначают свидания. Одним взглядом он пробежал эти несколько строчек.
— Даты нет, — прошептал он, — почтового штемпеля нет… М-да!
Клер не слышала его, она лихорадочно искала доказательств свидания.
— Сударь, — сказала она внезапно, — часто бывает так: мы хотим остаться одни и думаем, что мы одни, а кто-то в это время наблюдает за нами. Прошу вас, допросите всю бабушкину прислугу, быть может, кто-нибудь и видел Альбера.
— Допрашивать ваших слуг? Да что вы, мадемуазель!
— Ах, сударь, вы полагаете, это меня скомпрометирует? Да какое мне дело? Лишь бы его освободили!
Г-н Дабюрон не мог скрыть восхищения. Сколько великодушной преданности в этой девушке, и неважно, правду она говорит или нет! Он-то хорошо ее знал и мог оценить, какое усилие над собой она совершила.