— Мне хотелось бы взглянуть на нее, — с какой-то робостью попросил он.
— Это невозможно, — отрезал военный.
— Почему? — растерянно спросил граф.
— Господин де Коммарен, позвольте ей хотя бы умереть спокойно, отвечал тот.
Граф отшатнулся, словно на него замахнулись. Он встретился взглядом со старым солдатом и опустил глаза, будто подсудимый перед судьей.
— Отчего же, я думаю, что господин граф может войти к госпоже Жерди, вмешался врач, который предпочитал ничего не замечать. — Вероятней всего, она и не увидит его, но даже если…
— Да, она ничего не увидит, — подтвердил священник. — Я только что обращался к ней, брал ее за руку, но она даже не почувствовала.
Старик военный задумался и наконец сказал графу:
— Что ж, войдите. Может быть, такова воля божья.
Граф покачнулся. Доктор хотел его поддержать, но граф мягко отвел его руку.
Врач и священник вошли следом за ним, а Клер и отставной военный остались в дверях, которые находились как раз напротив кровати.
Граф сделал несколько шагов, но вынужден был остановиться. Он хотел, но не мог подойти к постели.
Неужели эта умирающая — Валери?
Увядшее, искаженное лицо ничем не напоминало прекрасную, обожаемую Валери его юности. Он не узнавал ее.
Зато она узнала, верней, угадала, почувствовала его. Словно гальванизированная какой-то сверхъестественной силой, она приподнялась, и граф увидел ее исхудавшие руки и плечи. Яростным движением она смахнула с головы компресс из колотого льда, откинула назад все еще густые волосы, влажные от воды и пота, которые разметались по подушке.
— Это ты, Ги! — вскричала она. — Это ты!
Граф внутренне содрогнулся.
Он был недвижен, как бывают, по народному поверью, недвижны те, кого поразит молния, но стоит только прикоснуться к ним, и они рассыпаются в прах.
Он не мог увидеть то, что заметили остальные: как преобразилась больная. Искаженные черты вдруг смягчились, лицо озарилось счастьем, ввалившиеся глаза просияли нежностью.
— Наконец-то ты пришел, Ги, — облегченно вздохнула она. — Господи, как давно я тебя жду! Ты даже не можешь представить, сколько я выстрадала из-за нашей разлуки. Я давно умерла бы от горя, если бы меня не поддерживала надежда снова увидеться с тобой. Тебя не пускали ко мне? Кто? Твои родители? Бессердечные люди! И ты не мог им сказать, что никто в мире не любит тебя так, как я? Нет, не поэтому, я вспомнила… Я же помню, какое у тебя было бешеное лицо, когда ты уходил от меня. Твои друзья решили разлучить нас, они сказали, что я обманываю тебя с другим. Что плохого я им сделала? Почему они так враждебны ко мне? Они позавидовали нашему счастью. Мы были так счастливы! Но ты не поверил этой нелепой лжи, ты презрел ее и пришел ко мне.