Мы находились в маленькой бревенчатой кабинке на холме, оттуда открывался вид на город. Сквозь бутылочные стекла окон пробивался тусклый свет. Стены обнажали полосы бревен, между которыми пестрели пятна мха. В углу находилась скамья; покрытая выделанной медвежьей шкурой, а на маленькой продолговатой печке блестел горшок с бобами.
Пиита кончил мытье посуды и присоединился к нам, натягивая старую токседскую куртку:
― Ффу! Я рад, что покончил с этим делом. Быть может, я покажусь вам привередником, но должен сознаться, что не могу есть на одной и той же тарелке больше трех блюд, не проведя по ней мокрой тряпкой. Вот скверная сторона утонченных привычек: они осложняют жизнь. Однако я не могу пожаловаться. В моем приюте есть какая-то монашеская простота, которая делает его очаровательным в моих глазах. А теперь, принеся себя в жертву на алтаре чистоты, я намерен усладить свою душу музыкой. ― Он снял со стены банджо и, настроив струны, начал петь. Эти песни оказались его произведением, скорей импровизациями, и он исполнил их с искусством и экспрессией, которые придавали им известную пикантность.
Время от времени он останавливался, чтобы сделать какое-нибудь остроумное пояснение.
― Вы никогда не слыхали о голубом снеге, Чичакцы? У кроликов бывает синий мех, а птармиганы окрашены в яркую лазурь. Вы никогда не пробовали коктейля из ледяных червей? Мы должны исправить это. Не употребляйте для салата ничего, кроме масла ледяных червей. О, я забыл дать вам свою карточку.
Я взял ее. На ней было напечатано следующее:
ОЛЛИ ГАБУДЛЕР
Эксперт в поэзии
Повернув ее, я прочел:
Магистр университета сильных впечатлений. Аккуратно и быстро исполняет заказы на всевозможные стихи. В случае неудовольствия клиента деньги возвращаются обратно. Прошу испытать. Специальность ― надгробные оды. Баллады, рондо и сонеты по умеренным ценам. Требуйте наши строки любовной лирики. Заказы направлять в салун «Комета».
Я с любопытством взглянул на него. Он курил папиросу и следил за мной наблюдательными зоркими глазами. Это был блондин, юноша-херувим с голубыми глазами и капризным ртом, который, казалось, все время молился, переходя от серьезности к шутке. Он весело засмеялся, встретив мой испуганный взгляд:
— О, вы думаете, что это дурачество? Вовсе нет. Я сделался привидением с тех пор, как научился водить пером. Вы знаете Вилли Вильдербуша, знаменитого романиста? Ну, так Биль умер шесть лет тому назад от слишком усердной обработки Джона Ячменное Зерно,[1] и об этом умолчали. Но каждый год из-под его пера выходит новый роман. Это призраки. Я был Биль номер третий. Не правда ли, сногсшибательно?