Ведун начал продираться к лагерю и увидел, как варяги рубятся с одиноким воином, одетым в золоченый доспех. Сильно Олег не встревожился, поскольку в мастерстве и смелости скандинавов был уверен, а боец пусть и на две головы выше самого крупного из моряков, а под тяжелой кирасой, да с медными поножами, налокотниками, в медной личине и массивном шлеме выдохнуться должен был довольно быстро. Вот только меч у воина был непривычным — полуторным, в добрую сажень длиной. Таким обычно двумя руками работают. А воин пользовался только одной. В другой была зажата палица.
— Страж пришел! — размазывая слезы, кричали голые невольницы. — Страж Раджафа!
— Один против ста? — криво усмехнулся их восторгу Середин. — Забьют сейчас, как мамонта.
Однако пока все происходило с точностью до наоборот. Боголюб, отбив в сторону массивный клинок воина, потерял равновесие — и палица тут же опустилась ему промеж лопаток. Легостай промахнулся в выпаде — его живот тут же пронзил вражеский меч, и бывалый моряк упал на колени в быстро растекающуюся кровавую лужу.
«Мужики-то без броней!» — запоздало сообразил Олег и рванулся вперед. Торговцы не торговцы, разбойники не разбойники — но это были его товарищи, и терять их ведун не собирался.
Сверкающий золотыми доспехами воин огромным мечом рассек на уровне пояса Трувора и Диуна, но Велеслав успел увернуться, бросил копье, выхватил свой клинок, встретил на него новый удар. Звякнул металл — и оружие варяга отлетело на несколько шагов, вонзившись в землю. Велеслав отпрыгнул, подобрал возле кострища чей-то щит, заслонился — вражеский воин взмахнул своей громадиной, и деревянная «капелька» разлетелась в щепы.
Олег увидел рогатину, приставленную Диуном к вычурному греческому щиту, ринулся вперед, подхватил ее с травы, сцапал левой рукой рукоять вырезанного из легчайшего тополя диска. Не останавливая разбега, со всей силы взмахнул копьем. Острие наконечника шло точно в середину спины, и на миг ведун испытал волну облегчения: после такого удара не выживают. Прямого удара рогатины, которой с разгона нетрудно пробить стену избы, не способна выдержать ни кольчуга, ни пластинчатый бахтерец, ни уж тем более — неуклюжая кираса.
Громкий хруст — закаленная новгородская сталь брызнула осколками, оставив на спине врага лишь небольшую оспину. Воин развернулся, и теперь Олег испугался по-настоящему. В прорезях шлема не было отблеска человеческих глаз. Под медной броней таилась лишь мертвая чернота.
— Ква… — уронил ратовище ведун и потянул из ножен саблю.
Со спины на стража кинулся варяг: Велеслав обеими руками вскинул копье с киевским граненым наконечником, ударил, вкладывая всю свою немалую силу. Воин, не поворачивая головы, отмахнулся палицей — копье переломилось, словно пересохшая тростинка, а варяг опрокинулся от неожиданности лицом вниз. Палица взметнулась…